К трону вели три ступени.
Я подошёл к первой ступени, поднялся на неё, но сразу же
остановился и отступил назад.
Садиться на этот трон сейчас не имело смысла, так что я занялся
совсем другим делом: отсчитал пятую статую на восток и снова принял
образ призрака, ну а потом проник внутрь изваяния.
Никто, кроме меня, не смог бы этого сделать. Ни один другой
сидарх. Даже Волот со всеми своими девятью Путями магии. Я создал
этот тайник, когда мне было девятнадцать, и сделал это без
свидетелей. Мне надо было срочно спрятать одну важную вещь — не
менее важную, чем голова Волота.
Пройдя сквозь статую, я добрался до стены, потом проник и сквозь
неё. Шёл несколько минут на восток, затем повернул к другой стене —
на северо-восток, а потом прошёл ещё через один массив стены и
остановился внутри несущей колонны. Даже если бы кто-то разнёс к
чертям весь этот дом, то всё равно не нашёл бы того, что прятал мой
тайник.
Протянув прозрачную руку, я провёл ею вниз, почти прикоснувшись
к основанию колонны.
Пальцы долго ощущали, как через них проходит камень, а потом
материал внезапно сменился. Теперь это была сталь, очень холодная,
в алхимической ледяной глазури.
Я выдохнул.
Отлично.
Значит, тайник никто не опустошил. Там лежал меч, совершенно
невидимый для глаз. В своё время я сделал из него призрак. Это был
один из навыков сидарха одиннадцатого ранга, которым я тогда владел
— делать другие вещи невидимыми, и не только вещи, но ещё и живые
организмы. Делать из них призраков, каким я был сам. К тому же,
ледяная глазурь не растаяла даже через сто лет из-за того, что была
не только алхимической, но ещё и призрачной.
Обхватив рукой невидимую рукоять меча, я вытянул его из колонны
и вместе с оружием отправился назад — точно так же, как пришёл,
через массивы стен и сквозь одну из статуй.
И вот через несколько минут я снова стоял в Зале Сидархов, пока
ещё в образе призрака, с невидимым мечом в руке.
— Пришло время, — прошептал я и убрал образ призрака.
Вместе со мной плоть обрёл и меч в моей руке.
Он даже не заржавел, но для меня уже не представлял ценности как
оружие. У неё имелась другая ценность. Этим мечом когда-то я
отрубил голову Волоту, а на клинке всё ещё оставалась его кровь. Та
самая кровь, без примесей других магов и перерождений, изначальная
кровь Волота. Но самое главное, что над ней он не имел власти, как,
например, над кровью в собственной отрубленной голове.