Услышав это, Бринер
помрачнел.
Похоже, он знал о необычной
проблеме.
— Кстати, насчёт Феофана, —
нахмурился он и посмотрел на Виринею как-то странно: исподлобья и с
ожиданием чего-то неосуществимого.
Она сразу догадалась, куда
Бринер клонит, но сделала вид, что ничего не поняла.
— А что насчёт
Феофана?
Он прочистил горло, будто
вдруг смутился собственного вопроса или того, что лезет не в своё
дело.
— Помнишь, ты говорила, что
хотела бы его усыновить, и что…
— Я передумала, — перебила
она. — Сейчас не время. К тому же, я преступница, если ты забыл.
Мне светит тюрьма. Феофану будет лучше и безопаснее в той
школе.
Он пристально посмотрел ей в
глаза.
Было видно, что в глубине души
Бринер ощутил что-то похожее на сожаление. А может, это было
разочарование из-за того, что Виринея ещё не готова взять
ответственность не только за саму себя. По крайней мере,
пока.
— Может, всё же подумаешь? —
начал давить он. — Я бы помог тебе, мы бы могли вместе…
— Нет, — отрезала
Виринея.
Бринер неожиданно чертыхнулся
себе под нос и выдал странную речь, уже совсем другим тоном,
категоричным, даже командирским:
— Я бы сам его усыновил, но
нужна именно ты. Они с Эсфирь не смогут встретиться, пока ты не
усыновишь Феофана. Именно ты. Не спрашивай меня почему. У меня один
ответ: потому что они пророки. Этим всё сказано. Надо сделать это
как можно быстрее.
— Ты шутишь?.. — оторопела
Виринея.
Судя по лицу, он был далёк от
шутливого тона. Но ей, если честно, совсем не нравилась вся эта
история. Опасно было усыновлять Феофана — у Виринеи имелось слишком
много врагов и грандиозных планов.
Она поднялась из-за
стола.
— Ты не против, если мы потом
об этом поговорим? Я в лабораторию.
Бринер вскинул
брови.
— Опять? Ты же только что
оттуда. Не хочешь отдохнуть?
— На том свете отдохнём, —
бросила она хмуро.
— Из уст некроманта это
звучит, как о курорте, — не удержался он от шпильки.
Виринея была готова его
растерзать. Он еще и шутить над ней вздумал, подлец!
— Заткнись, Бринер. Встретимся
утром. — Виринея стремительным шагом направилась к выходу из
столовой, пригрозив напоследок: — И только попробуй сунуться ко мне
в виде призрака! Убью!
— Остынь, тигрица, —
по-ребячески беззаботно улыбнулся он. — И не взорви
лабораторию.
Виринея лишь фыркнула в
ответ.
Если честно, она сама от себя
не ожидала такой бурной обиды. И на что? На то, что у Бринера есть
результаты, а у нее — нет? Или на то, что он требует от неё
усыновить Феофана, потому что так надо?