Трактирщик кивком подтвердил, что
услышал.
— Здравствуй, Белый, бери стул,
поговорить надо.
— И я тебя приветствую, начальник, —
Белый говорил в немного развязанной манере, растягивая слова.
Услышав эти интонации, больше
подходящие каторжникам, Харктос еле заметно поморщился, но тут же
отметил, что Белый не упустил из виду его реакцию, но не подал
вида, пододвинул стул к столу спинкой вперёд, и уселся на него
верхом, всем своим видом демонстрируя недоверие двум, сидящим на
диванах.
— О чём нам с тобой говорить,
начальник? Я и моя ватага ничего не нарушала, за аренду арены
уплачено на два месяца вперёд, а за постой так и сразу за три.
Чисты мы перед законом.
— Белый, — невозмутимым тоном
продолжил Крафт, — господин комендант передаёт свою просьбу
выслушать вот этого господина. А если ты ему ещё и поможешь, он
будет благодарен.
—Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская
любовь,—совсем другим тоном выдал бугор
бродяг. — Хорошо, выслушаю, — помочь не обещаю.
— Вот и сладили, — поднимаясь
с дивана, обрадовался начальник стражи и, подхватив кружку,
направился к двери. — А сбитень пейте, — отличный сбитень. Другого
такого во всей округе не делают.
— Попробуем, раз сам начохр
рекомендует, — Белый подтянул к себе кружку, но пить не стал. —
Слушаю тебя, уважаемый.
— Мне нужен проводник, а лучше
два, в Ведьмину падь. Выход сразу же, как соберём фургон, то есть
под завтрашнее утро. По оплате: десять золотых аванс, ещё двадцать
по возвращении.
— Хрена-асе… — протянул
удивлённый бродяга. — А чё сразу не к Огненному лабиринту? Пусть и
подальше, но шансов дойти больше.
— Надо в Ведьмину падь и
быстро, — невозмутимо ответил здоровяк, также не прикасаясь к
кружке. — Очень быстро, желательно, мигом.
— Мигом, говоришь. Ты же
имперский? Кто: рейнджер или крысодав? Нет? Да, ладно… Неужто?.. —
тут пальцы правой руки Белого, лежащей на столе, принялись
выписывать замысловатые знаки.
Не менее удивлённый
Харктос тут же ответил подобными, не менее замысловатыми
знаками левой рукой.
— Я в отставке, — пояснил
бугор бродяг. — Уже давно. Очень давно. И вот теперь скажи, где
гарантия, что нас в пустоши не оставите, после того, как дело
сделаем? Какие гарантии?
— Слово?
— Сам знаешь, что сколько раз
через него переступать приходилось… Клятва на пайцзе. А мы Сутью
поклянёмся, что обо всём увиденном никогда и никому не
расскажем.