Он садится на свое место возле суконного стола с разметкой. Хлопает себя по коленке. Предлагая мне как собачке с радостью запрыгнуть на нее.
Сглатываю. Делаю один уверенный шаг. Улыбаюсь присутствующим. Ничто не должно выдать меня. Показать, как сильно боюсь.
– Делаем ваши ставки, господа, – крупье за столом сменился. Теперь это парень. Кажется, я даже знаю его.
Свободной рукой миллионер расставляет фишки на клетки, нарисованные на столе. Другие игроки делают то же самое.
А после его ладонь, сухая и горячая, ложится на внутреннюю поверхность моего бедра.
Вздрагиваю. Стараюсь не подавиться криком, который застревает в горле.
– Ставки сделаны. Ставок больше нет.
Крупье запускает шарик, и тот, раскручиваясь, снова начинает отбивать ритм у меня в голове.
Рука на моем бедре тоже приходит в движение.
Она ползет все выше и выше. Ныряет под платье, неприлично оголяя мои ноги.
Не шевелюсь. Не дышу. Замираю в одном положении, стеклянными глазами глядя в одну точку.
– Раздвинь свои ножки, куколка, – горячий шепот касается моего уха. Жар от него разносится по всему телу. И низ живота простреливает неуместным возбуждением.
Слегка развожу ноги.
Чужая ладонь тут же сжимает мою киску.
Это не легкие дразнящие касания, а жесткие собственнические прикосновения.
Миллионер изучает свою новую девочку для траха. Нащупывает грань, за которую я способна перейти. И я должна быть способна на многое, лишь бы ужасные бандиты не претворили свои угрозы в жизнь.
Чужие пальцы трогают и мнут складочки. Я позволяю.
Понимаю, что соседи по игре заняты сейчас совсем другим – они все следят за движением маленького шарика. А с других столиков нас не видно. Это немного облегчает мое состояние, хотя стыд продолжает жгучими пятнами гореть на щеках.
Розовые складочки начинают увлажняться и ныть под сильными пальцами. Кажется, я возбуждаюсь от грязной порочной игры.
Умелые пальцы быстро находят клитор, и вот уже они массируют горошину, пуская по моему телу сладкую дрожь.
Закусываю губу. Теперь уже дышу часто и рвано. Кажется, подонок знает толк в удовлетворении женщин.
– Пятнадцать, черное, – чужая ладонь покидает свое место, оставляя меня раскрасневшуюся и неудовлетворенную.
Кажется, мерзавец даже что-то выигрывает, и крупье, сбросив свой выигрыш, стиком придвигает к нему фишки.