Мне думалось, что я был очень
даже неплох в твисте и двигался ничуть не хуже, чем в былые
времена. Даже почему-то вспомнились танцевальные клубы, куда мы с
Йозефом иногда ходили, и я показывал настоящий класс. Да... с
Йозефом.
Мысль о старом друге неприятно
стрельнула в голове. За ней посыпался поток новых мыслей, что
вились вокруг той единственной, с которой всё и
началось...
Значит, минуло семьдесят тысяч
лет с того дня... В заточении, в стазисе, в торпоре, в сопоре, в
вечном сне. Учитывая, что в глубинах Хине время практически не
течёт, никаких событий не происходит и даже других пленников не
встретишь, если они есть, у меня было всё время мира, чтобы
поразмыслить над тем, что со мной случилось. Я был жестоко и
беспощадно предан теми, ради кого жертвовал всем.
Мой народ, Ванджина, существа
древние и скорее энергетические, чем физические, бежали в это
измерение спасаясь от геноцида. Нас осталось всего две сотни,
прежде чем мы смогли найти укрытие на планете примитивных разумных
обезьян. Вернее сказать, что укрытие наше таилось не в их каменном
шаре, но в их ноосфере, пространстве, соединяющем мысли и образы
человечества.
В этакой мыслеобразной
изнанке, настоящем мире из которого примитивные мозги человечества
выковали свой материальный мир, в котором и поселились. Это сложно
объяснить тем, чьё субъективное восприятие ограничено иллюзией
"реального". Но обезьяны и в былые время находили вполне подходящие
эвфемизмы для описания реальности: котёл душ, Альчера, Дуат, иной
план, астрал и прочее, прочее, прочее.
В общем-то, придя в их
измерение и обладая куда более высокими технологиями взаимодействия
с энергиями, мы стали для них чем-то вроде богов или высших духов
природы. Так, что они и вовсе были не против нашего присутствия,
почитая и поклоняясь нам, как мудрым и великим существам. Как же
они ошибались!
Мы не были богами. Просто
горстка убогих беженцев и... паразитов. Да, правда в том, что это
не мы были нужны человечеству, как "рулевые" и "мудрые наставники".
Это они, с их невероятно богатым потоком идей, искусства и образов,
нужны были нам. Потому что мы питались их творческой активностью.
Не способные самостоятельно генерировать идеи и испытывать эмоции
сложнее инстинктивных, мы были вынуждены заимствовать их у других.
И чем больше мы заимствовали, тем больше нам хотелось.