Я не верил, что все эти
говорящие головы, с умными лицами рассуждавшие о том, как плохо
жилось до революции и как хорошо живётся после, действительно
что-то поменяли. По крайней мере это едва ли возможно, пока
Общество вцепилось в эту планету. Но сам этот сдвиг... Он давал мне
надежду, что я смогу-таки расшатать устои, закупорившиеся за многие
тысячелетия. Может даже получится вернуть человечество к тому
первородному идеалу, который оно сохраняло до прихода Ванджина.
Возможно, для этого придётся провести определённый демонтаж и
устроить глобальный регресс... Но всё будет куда менее кроваво, чем
мне думалось изначально. Славно. Немного крови даже полезно для
благого дела цивилизации.
Когда я слово в слово
пересказал то, что случилось с Мартином, в Зале круглого стола
повисла тишина. Конечно, я умолчал о том, что в освобождении Мауи
был виноват я, а не тилацин. Но, кажется, даже если бы я об этом
сказал, никто бы на меня не обозлился. В Обществе вообще
удивительно спокойно отреагировали на смерть зверя, которого они
знали бесконечно долго. Будто бы им всем было плевать на моего
мёртвого наставника...
Единственными, кто
отреагировал очевидно болезненно были Зефир и Памперо. Но если
первый, стоило мне закончить, просто молча и злобно встал и вышел
прочь из зала, ничего никому не сказав. То вот вторая абсолютно
лишилась лица и, будучи обыденно довольно подвижной, замерла. Их
мир, очевидно, сломался с этой смертью в точности, как и мой. И от
того безразличие остальных было ещё более шокирующим для
меня.
Мартин сделал для общества так
много. Он уничтожил Ванджина, дал Обществу безграничную власть, а
оно даже слезинки по нему не пролило. Либеччо и его подпевала
Санта-Анна, и вовсе практически светились от счастья. В абсолюте
своём беспощадного и садистского счастья. Собственно, владыка
Северной Америки и был первым, кто заговорил после моего
рассказа:
– Значит, нас снова
тринадцать. Славно! – сказал Либеччо, – Люблю, когда традиции
восстанавливают сами себя. – даже в такой ситуации ужасный волк
решил уязвить решение Мартина о принятии неофита.
– Вы что все, не понимаете?
Там ваш древний враг на свободе! – крикнул я, – Он Австера на атомы
разложил!
– И-и-и? – протянула
Санта-Анна, – Ты видел, как рванул за ним Зефир? Он наверняка
справится и сам. Если уж ДАЖЕ наш говорливый тилацин смог запереть
этого древнего ублюдка, так уж и озлобленный опоссум справится. А
нам уж точно нечего боятся! – когуар очевидно не тревожилась по
поводу побега.