– Ты вечно молод, с чего это я
должен готовиться к тому, чтобы тебе наследовать? Ты же не
собираешься умереть?
– Ну, может не так, как твой
милый Йозеф, но однажды я всё-таки уйду на покой. И кто если не мой
сын...
– Я тебе не сын.
– Ты мне прямо как сын, mate!
Если бы у меня и могли бы быть дети, это был бы ты. А я тебе, как
отец, святой дух, лучший друг, царь и бог. И ты должен быть всеми
ними, только уже для тех, за кого возьмёшь ответственность – для
всех людей на земле. Разве не об этом ты мечтал, когда в
семнадцатом скакал по красным баррикадам? Вот, у тебя есть шанс
сделать мир лучше, начиная с малого. С Ватикана,
например.
– Там и так всё
хорошо...
– Бу-бу-бу, одно унылие!
Улыбнись, mate! – тилацин развернул меня на моём крутящемся стуле к
себе и чуть было не ослепил меня своими белоснежными рядами зубов,
аккуратно расставленных в чересчур часто радостной пасти, – Скоро у
нас юбилей твоей любимой даты – Красного Октября. Молодость свою
революционную вспомнишь, а я подготовлю для тебя пару подарков,
плохо ли?
Вместо ответа я потупил
взгляд, лишь бы не смотреть в его радостные глаза.
– Ну что ты? – продолжил он,
поднимая моё лицо, – Всё славно в твоей родной Стране советов, я
постарался, чтобы было так. У тебя все условия для жизни,
прекрасная еда, прекрасная комната. Чем же ты недоволен? Знаешь
пусть путь в мир мёртвых, Альчеру, ныне и закрыт, давай я подарю
тебе кое-что, чтобы стало полегче думать о том, что все, кого ты
знал в прошлой жизни, ныне мертвы.
Из пучин карманов домашнего
халата, он тут же выудил две книжки в кожаных обложках. Я сразу их
узнал, ведь уже видел их раньше. Они были написаны Зефиром, лучшим
другом Мартина, также участником нашего Общества. Я прекрасно знал,
что они повествуют о природе наших особых сил – проклятий, а также
про природу места, которое их дарует – Альчеру.
Этот мир, он как изнанка нашей
реальности, куда уходят души мертвецов, и из которой они же потом
рождаются в новых телах, ничего не помня о старой жизни. Йозеф,
сгинув, отправился именно туда, в свой персональный ад или рай,
ждать возрождения. И пусть путь туда был ныне закрыт даже для
Австера, умевшего по-шамански умирать и бродить в мире духов. Но,
может и правда, я смогу узнать что-то успокаивающее, вот только с
этим была одна загводстка: