– Ладно. – опоссум грузно выдохнул,
понимая, что козочка права, – У ККК сейчас есть три ключевые точки,
куда бы они хотели ударить. Если нам очень повезёт, мы перехватим
всех. Я знаю, что есть у нас один проклятый, что состоит в
"Организации Джона Бёрча", этих чудоковатых конспирологов и
уговаривать не надо, чтобы насолить американской армии...
– Вьетнам? – предположил я.
– Да, он направился в Ханой с некой
информацией для Хо Ши Мина, чтобы положить конец "войне во имя
заговора коммунистического правительства США" или какая-то такая
странная мотивация там была.
– Этим тогда я займусь. – сказала
Памперо, – Найду его прежде, чем он успеет ступить на вьетнамскую
землю.
– Хорошо, – согласился Зефир, –
Тогда я поеду в Каир за одним из местных антисемитов.
– А что остаётся мне?
Зефир помедлил, но затем сказал:
– А тебе, Феликс, как младшему,
остаётся самое простое. Слышал про "Лето любви"?
Северный Вьетнам, Тонкинский Залив, 15 января 1968
года
У всего есть своя цена и
каждый обязан её платить. Цена есть и у свободы: вечно падать в
бездну. Вернее, это только ощущаться будет вечностью. Сам полёт
едва ли займёт и несколько секунд, после которых тело захлебнётся в
колодце боли. Конечно, если не повезёт потерять сознание в
пути.
В древние времена, когда люди
были как звери и их боги ещё существовали, я и была рождена. Для
свободы. И, конечно, обречена упасть. С самого рождения во мне
заметили ДАР. Его холили, лелеяли, взращивали. Меня украшали
слезами неба – серебром. Меня одевали в красивые одежды и учили
замысловатым ритуальным танцам. Именно с их помощью я лечила
страждущих, предсказывала будущее, приносила процветание в
бесплодные горные долины, вызывала дожди на обширных террасах
древней империи.
Меня считали дочерью
верховного бога, небесного благодетеля. Правда, всего лишь одной из
многих. Ибо каждые тридцать лет "отец" посылал новую ипостась
своего любимого дитя для помощи людям. Ровно за год до того, как
это должно было случится вновь, предыдущее рождение необходимо было
вернуть обратно небу. То есть принести в жертву во имя
перерождения.
Это была цена, которую
необходимо было заплатить во имя всеобщего благополучия. Это же и
цена за силу, богатство и почитание. Её платили все шаманы. Кто-то
очень условно, как Зефир. Кто-то по-настоящему, как я и Австер.
Однако, если у большинства это было лишь начало. То у меня это был
конец и твёрдая точка.