— Что это было, Тимофей?
— Абсолютная энтропия, хозяин. Неконтролируемое проклятье,
поражающее всё вокруг.
— Почему ты не рассказал мне заранее?
— У этой способности очень специфические условия активации. Все
кто знает о ней, в том числе и я сам, обязаны делать всё возможное
для того, чтобы оно не сработало. В этом смысле проклятие слегка
напоминает контракт.
— Абсолютная энтропия… — задумчиво повторил Евклид. — И где ты
слов таких набрался?
— Был у меня один хозяин — физик…
— Нет, стоп! Займись лучше своими ногами, здесь становится
жарко. Нам надо убираться с улицы побыстрее, а я просто не утащу
тебя на себе.
— Можем остаться здесь. Я могу создать ледяной купол над нами,
хозяин.
— Сидеть в печи, укрывшись ледяным барьером? Пожалуй,
откажусь…
Евклиду вдруг стало плохо. Несмотря на жару, по телу пробежал
озноб. Было ощущение, что он вот-вот потеряет сознание. Секунда…
Другая… К горлу подступил комок и его вырвало. Стало немного
легче.
— Надеюсь с внутренними органами всё в порядке, хозяин? —
участливо спросил Тимофей. — В полевых условиях я не смогу провести
полноценную полостную операцию.
— Лучше займись своими ногами сатан. Пожалуй, слишком много
трупов на сегодня.
— Судя по всему, один всё-таки уцелел. Но ненадолго.
Молодой человек посмотрел в направлении куда указывал Тимофей.
Пятёрка чёрных псов слегка побитые, но вполне здоровые столпились
вокруг какого-то выжившего.
— Дай мне копьё, Тимофей.
— Дланью пронзающей по обе стороны…
Сжимая приятно тающее в руках оружие, Евклид подбирался к
копошащимся теням. Широкий беккеринг был наложен, рассекающие
заклинания были наготове. Синеволосый прикрывал из-за спины.
Правда, один глаз слезился и едва видел. При приближении Евклида,
собаки с рычанием расступились. На песке, дрожа от страха,
скорчился его недавний белоглазый приятель.
— Выжил, значит…
— Я узнаю твой голос! Это всё ты сделал, ублюдок!
Евклид подошёл вплотную и обомлел. Семён был слеп. Глаза его не
изменились снаружи, но внутри произошло что-то, что нарушило их
функцию. Лежащий на на земле беспорядочно крутил головой,
вздрагивая от резких звуков и рычания.
— Вы сами это затеяли. Мы вас предупреждали. Упрямство и
отсутствие гибкости погубило вашу общину, не мы. Вставай!
В глубине души, Евклиду было жаль беднягу, однако это чувство
было глубоко зарыто под слоем злости и разочарования.