– Всё неожиданно переменилось. На минуту я стал другим и потерял ход времени. Кто-то другой шёл параллельно мне – с виду как я, но удручённый, потерянный и лишь возвращающийся домой, как делал это вчера, неделю назад и год (повторение убивает). Мне же было прекрасно. Я находился далеко и вместо минуты усталости (горечи, убийственного безразличия) пережил настоящее приключение. Приключение, как мнилось, в несколько дней, месяцев или даже лет. Время пластично, – заключил Тони, и, ухватившись за мусорку, кое-как встал. – Пойдём?
– Пойдём, – Смешту представила подворотню, дождь и мокрый асфальт напоследок рождественской ночью.
В тот же вечер, добавим, блуждая у Москвы-реки, Тони вообразил себя писателем и сочинил для Эллы небольшой рассказ, полный намёков и отрешённости.
По сюжету некто Луиза Стива прилетает на спутник Плутона Стикс и влюбляется в инженера Astrium Марка Эшворта по прозвищу «Дарвин». Год или два уже Марк изучает здесь бактерии-экстремофилы. Он тоже влюбляется, но опыт биолога подсказывает, что влечение это ненадолго (кратковременное отклонение в физиологии), и связь с Луизой кажется ему немыслимой: они слишком разные. Противоположности притягиваются, размышляет Марк, но потом скучают до конца дней. Он признаётся в своих сомнениях и, поскольку знает всё наперёд (правда – как вывоз мусора: делает жизнь осмысленной), заявляет, что нет, извини, он болен лучевой болезнью. Враньё, конечно. Лу понимает это, она разочарована и вскоре возвращается на Землю.
Гомес хорошо помнил, как, прочитав рассказ, Эл погрустнела и тут же приняла вид неприступной красавицы. Тони любил её, она нет, и что бы он ни сочинил, во всём читалась его боль.
– И что, Дарвин так и остался изучать бактерии? – спросила она саркастически.
– Остался, но уже без смысла, с сожалением, что соврал, и жил теперь одной мыслью о встрече с Лу. Её образ навсегда засел в голове безумца, – добавил Тони и глупо уставился в окно.
За окном падал снег. Обоим отчётливо было ясно, что выхода нет, противоположности не терпят откровений, их связи пришёл конец. Во всяком случае, время для них теперь шло по-разному: у Эл – соразмерно естественному ходу событий, а у Тони медленно, как сломанные часы – то остановятся, то снова пойдут. Чинить такой механизм бесполезно, себе дороже. Напротив – пусть всё останется, как есть.