Город чёрен и точён белой ночью.
Город, я в тебе горю червленой точкой.
Как по вражеской земле, пугаясь шага,
мимо каменной гряды – по оврагу.
Пусто. Чисто. И газоны не дышат,
лучник бронзовый прищурился в нише,
ветер носит запах конского пота.
Зверь ощерен. Камень голоден. Охота.
Жаден жертвенник на Марсовом поле,
кони бронзовые бродят на воле,
в небе бьется пузырем птичья стая,
ходит алая вода под мостами.
Город, город, обезумел, ярится:
в новостройках чудеса реализма —
кто с отбойным молотком, кто с винтовкой,
баба с каменным снопом в изготовку.
Мокрым мрамором в траве – чьи-то пятки…
Город – выследил. Бегу без оглядки,
скрежет двери в темноте —
ох, не вскрикнуть!
Затаиться. Отдышаться. Привыкнуть.
Запах бедности,
недавней побелки…