Для порядка измерив больной давление и еще раз внимательно взглянув на нее, врач кивком указал на дверь и уже в коридоре тихо сказал:
– Это некроз. Омертвение тканей. Имейте в виду, жить ей осталось максимум две недели. Вы здесь один с ней?
– Один, – сказал Алексей, чувствуя, как леденеет его позвоночник, – но вообще-то у нас есть взрослая дочь. Правда, она далеко. Я не хотел ее волновать, пока оставалась какая-то надежда.
– Бог с вами! Какая надежда? – сказал врач, перелистывая медицинскую карту жены. – Тут диагноз… Летальный исход без вариантов. Вы были поставлены в известность.
Сказать ему про экстрасенса? Только тут Алексей вдруг осознал всю абсурдность того, чем он жил последние месяцы.
– Но мы принимали новый препарат, только что разработанный на Западе.
– Помогло? – с иронией спросил врач. – Я бы на вашем месте поставил дочь в известность.
– У жены некроз, – в отчаянии позвонил Алексей экстрасенсу.
– Да, я вижу, – сказал Темных. – Я работаю над этим.
На сей раз на вопросы он отвечал уклончиво, и огонек надежды в Алексее окончательно погас. Потом, немного поразмыслив, он решил, что Темных ни в чем перед ним не виноват – так или иначе он подарил три месяца веры в благополучный исход. За это время вполне можно было свихнуться. Ему подарили сказку, и он поверил. Каждому дается по вере его…
В одну из ночей Алексею приснилось, что они с женой дома, в своей квартире, но наружные стены у квартиры прозрачные, и за одной из стеклянных стен, выходящих на улицу, под притолокой он видит льнущее к стеклу женское лицо, стремящееся заглянуть внутрь, – во всем черном женщина плывет вдоль стены, и ткани на ней помавают, как плавники. «Я ее прогоню!» – кричит он жене и бросается к входной двери, тоже из прозрачного толстого стекла, а с той стороны возникает перекошенное женское лицо и с каким-то отвращением впивается взглядом в Алексея. От ужаса он вскрикивает и просыпается, еще слыша свой крик.
Это ведь смерть, подумал он.
Спустя три дня Алексей встречал дочь в аэропорту. Жена была в квартире одна, но ее нынешнее состояние можно было назвать одним словом – беспамятство. Ему оставалось только сделать очередной укол морфина, вынести и ополоснуть судно да покормить ее двумя-тремя ложками геркулесовой каши в надежде, что на сей раз ее не вырвет…