Вот только я уже не слушал Леди. Совсем не слушал. Я парил.
Рядом со мной в фургоне появились старые чумы, их смутные образы
кучки очкастых и бородатых толстяков, которые нагинали в прошлом
корпо. Мои пальцы запорхали на клавиатуре Алисии. Компиляция кода
еще никогда не была такой простой, ведь со мной были мои чумы.
Изменить протокол соединения, кодировку, сменить драйвер для
чипа, сменить его на современный, который можно скачать в сети.
Выбрать самые проверенные алгоритмы, математические формулы,
частично переписать код, сделать его доступным для использования
нейросети. Я слышал голоса, и в этот раз они не кричали, нет, они
нашептывали мне пути решения. Я и сам все это знал, но… нельзя быть
экспертом во всем, а потому мне были совсем не лишними эти
советы.
***
Леди смотрела на Рихтера, на его светящиеся красным глаза. Этот
киберпсих действительно кодил, вот только как! Некоторые куски кода
возникали буквально из пустоты, пока он сам прописывал какой-то
кусок программы. Это все походило на то, как взаимодействуют между
собой дикие искины. Каждый отвечает за какую-то свою часть
программы, таким образом распределяя нагрузку на сервер, плюс
усиливая свои вычислительные мощности.
Рихтер опять к чему-то подключился, вот только… она не видела
исходящего сигнала. Его будто бы и вовсе не существовало. Если бы
она не была программой, то она бы сказала, что ему действительно
помогают мертвецы, вот только ответ должен был быть куда логичней.
Рихтер связался с дикими искинами, которые и помогают ему
кодить.
Этот ответ был логичен и понятен, но… где тогда исходный сигнал?
Откуда он получает данные? Находясь полностью в его сети, она
НИЧЕГО не видела, но это было просто невозможно! Данные продолжали
поступать, должно быть, используется какой-то нестандартный
протокол, который ее системы не способны обнаружить. Какая-то
секретная военная разработка. Возможно, данные и вовсе передаются
узким лучом через спутник. Будь у нее нужная аппаратура, тогда бы
она смогла засечь этот сигнал.
Леди была полностью уверена в своих выводах, но по какой-то
причине она продолжала в них сомневаться, что было ей не
свойственно. Имея дело с Рихтером, казалось, ни в чем нельзя быть
уверенной наверняка. Все, сто она сейчас могла — это наблюдать и
анализировать, как «кодят старые пердуны», как заявил ранее
Рихтер.