– Вероника, ваше предложение от “Спектры” еще в силе?
– А что такое? Оно вдруг стало вам интересно? – нет, точно не
послышалось. Девица знает про мой провал и сейчас позволяет себе
издеваться надо мной.
– Да. Я готова его принять, если вы еще не передали мой отказ
Дмитрию Ивановичу.
– Забавненько, – протягивает собеседница, делая демонстративную
паузу. Я лично не вижу ничего забавненького и нелестные выводы о
профессионализме Вероники напрашиваются сами собой. – Боюсь,
Александра, предложение более недействительно.
Набираю в грудь воздух, чтобы не выплеснуть наружу истинные
эмоции. Я профессионал. Я уравновешена и спокойна.
– Вы сделали предложение кому-то другому?
– Нет, – произносит Вероника голосом невинной овечки, но я-то
понимаю, что за маской скрывается шакал. – Мы с Дмитрием Ивановичем
больше не готовы делать предложение вам.
– Вот как? – едва сдерживаюсь. – Видимо, мои навыки и умения
как-то пострадали за последние двое суток?
– Ну вы же сами хотели сохранить верность LifeLab? Не смеем вам
в этом мешать.
– Вероника, надеюсь, вы не пожалеете о своих словах спустя
полгода.
– О, что вы. Наш разговор всегда будет греть мне душу, – смеётся
в ответ хэдхантер.
Кладу трубку. Эх, Вероника, Вероника. Хорошо смеётся тот, кто
смеётся последним. Как можно не понимать элементарные вещи? Мой
провал забудется, а вот испорченные отношения – никогда.
Сейчас не буду об этом думать. Надо действовать. У меня в запасе
еще трое директоров, которые готовы были пойти на всё, чтобы
заманить меня к себе. Кому из них сегодня повезет?
***
Мне отказали. Они все мне отказали. Директор номер один уже
нашел человека на позицию, директор номер два вакансию закрыл. А
директор номер три сказал нелицеприятную правду – конкретно сейчас
я персона нон грата и он не рискнет взять меня в команду.
Вот так. Можно годами трудиться ради результата. Подняться
высоко. Но достаточно разок оступиться, и те, кто вчера восхищался
тобой, вмиг отвернутся и сделают вид, что вы незнакомы. В деловом
мире каждый сам за себя. Это бизнес. Здесь нет места личному.
Дверь хлопает. Я дома. Наконец, можно дать волю слезам. Надеюсь,
в квартире хорошая шумоизоляция, потому что я вою как раненый
зверь.
Пиликает трекер. В ярости сдираю браслет с руки и закидываю в
самый дальний угол. Хватаю с серой банкетки мирно лежащего Харари,
преподнесенного Эриком как будто не позавчера, а в прошлой жизни.
Со всей дури дубасю "Краткой историей будущего" по ненавистной
скамье. Вряд ли несчастным вещам удастся уцелеть в урагане моего
бешенства. Слезы трансформируются в истерику. Ко мне сейчас нельзя
подходить, я опасна для общества. В агонии начинаю орать: