Шикарно! Человек, сделавший все,
чтобы испортить послевоенные отношения СССР и США, выбыл из игры. К
тому же Франклин Рузвельт теперь может прожить дольше, чем он
прожил в прошлой исторической линии, и шанс на то, что Холодная
война не случится в принципе, был велик как никогда.
Большего Николай рассказать не успел,
дверь, ведущая на улицу, приоткрылась, и в барак, чуть пригнувшись
и пряча лицо в воротник куртки, зашел человек. Я тут же вышел
наружу и занял наблюдательную позицию с торца здания. Георгий Зотов
вышел следом за мной и, стараясь оставаться в тени, пробрался вдоль
корпуса к противоположному торцу. Что же, по крайней мере, мы
увидим опасность и успеем предупредить заговорщиков в случае
беды.
За следующие десять минут я заметил
еще четверых человек, пробиравшихся к нашему бараку. Они
старательно выжидали, чтобы свет от прожекторов с вышек проходил
мимо, и только тогда перебегали от барака к бараку короткими
перебежками. Пока им везло, и охрана никого не заметила.
Чувствовался большой опыт, и все же это было чертовски опасным
занятием, грозящим риском не только подпольщикам, но и всем
обитателям нашего барака. Лагерфюрер Кайндль не будет долго
разбираться в причинах, а попросту велит казнить всех.
Встреча длилась чуть больше часа. За
это время, кажется, я поседел от волнения. Каждый звук, каждый
шорох казался мне знаком, свидетельствующим о том, что планы
подпольщиков раскрыты и что сюда со всех ног спешит охрана во главе
с Антоном Кайндлем, славящимся своей особой жестокостью и
изобретательностью в плане методов дознания. А его правая рука —
рапортфюрер Густав Зорге даже среди немцев, не знающих жалости,
считался опасным зверем. Говорили, что год назад его даже посадили
в тюрьму, когда по приказу руководства СС проводили расследования о
нарушениях и злоупотреблениях в концлагерях, но, думаю, причина
была скорее в неправомерных тратах выделяемого бюджета, чем в
чем-либо ином. Тем более что сам Гиммлер благоволил рапортфюреру и,
выпустив его из тюрьмы, отправил на службу в Заксенхаузен.
Обо всем этом болтали заключенные,
которые иногда знали гораздо больше того, чего от них ожидали.
Поэтому я вздохнул с облегчением,
когда один за другим заговорщики начали покидать наш барак.
Последним вышел Бушманов, на прощание махнув мне рукой и сделав
знак возвращаться обратно.