— Помогите мне раздеть его, — велела она мужчинам. — Руки! Руки помыть не забудьте.
Энни отметила про себя, что были они немолоды и выглядели сурово и мало чем отличались от сегодняшних бандитов, но Жервезе они повиновались беспрекословно.
Одного из них звали Паэн, другого, угрюмого и сутулого, звали Гийом.
Когда с Жана сняли рубашку и штаны, Жервеза покачала головой и нахмурилась. Эниане не понравился жест лекарки:
— Он будет жить? — не сдержалась она.
— Будет. Будет, — заверила ее старуха, — если не умрет.
— Рана на затылке, два ребра сломано, ушибы, — подвела итог Жервеза и недовольно прикрикнула на помогавших ей мужчин: — Не стойте как остолопы, пойдите купите мне холстины, буду ребра перетягивать, и одежды пареньку возьмите.
Гийом вопросительно посмотрел на герцога, тот кивнул и дал ему кошель.
Выгнав мужчин, Жервеза промыла рану Жана, а после обработала ее жидкостью из одного из своих пузырьков.
Энни удивилась ловким действиям старухи. Вроде ведет себя как разумом тронутая, но руки свою работу знают хорошо. Жервеза омыла тело Жана и нанесла на пугающие лиловые синяки дурно пахнущую мазь.
Между тем Жан стал подавать признаки жизни.
Теперь Энни ничего не могло удержать на месте, она подбежала к нему и присела на пол рядом с постелью.
Жан тихо застонал и медленно приоткрыл тяжелые веки. Первым, что он увидел, было расплывчатое лицо Энни.
— Энни... — он попытался улыбнуться разбитыми распухшими губами.
— Я не Энни, — прошептала она. — Ты не помнишь, как меня зовут?
— Не помню.
— Я Грета.
— Они тебя не...?
Энни видела по его глазам, что он боится услышать положительный ответ.
— Нет. Герцог Уэйн вовремя подоспел.
Губы Жана тронула едва заметная улыбка, но он тут же поморщился от боли.
— Энни.
— Грета, — торопливо поправила она.
— Ты поверила, что я тебя бросил.
Энни промолчала.
— Раз уж ты пришел в себя, глотни-ка отварчику, — Жервеза поднесла к его губам кружку и заставила выпить до последнего глотка.
Опустошив кружку, Жан огляделся. Он все никак не мог понять, где находится. Голова Жана гудела, а мысли путались. Тело болело так, будто по нему хорошенько прошлись кузнечным молотом. Но все это не имело никакого значения — главное, что с его Энни все в порядке.
Запоздало он понял, что лежит совершенно обнаженный и попытался прикрыться рукой, но старуха перехватила кисть: