Некоторое время пробирались молча.
Неподалеку журчала Стременная, будто приглашая скинуть одежду и
искупаться; чирикали, перелетая с ветки на ветку, птицы; похожий на
волосатую кочку еж выскочил перед нами, сердито фыркнул и исчез в
зарослях цветущего вереска. Пахло мокрой хвоей, свежестью и
свободой.
Вообще, если сложить эту жизнь и
прошлую, то, по сути, мне уже перевалило за двадцать. Но, тем не
менее, в груди у меня все так и бурлило, ноги несли вперед, не зная
усталости, а голова крутилась на триста шестьдесят градусов, вполне
рискуя в какой-то момент отвалиться, расправить крылья и улететь в
далекое лазурное небо.
Возможно все дело было в моем
шестилетнем теле. А может какую-то роль играл тот факт, что
испытать все радости беззаботного детства мне ранее так и не
довелось. Не знаю. Но я искренне наслаждался происходящим и в
чем-то даже был благодарен тому дварфу, отправившему меня на
перерождение. Ведь в прежней жизни меня все равно уже больше ничего
не держало.
А здесь… Здесь я постепенно
расцветал, словно выросший в глухом подвале цветок, который
заметили и пересадили в небольшую, но уютную и ухоженную
заботливыми руками клумбу. Здесь я мог всей душой прочувствовать
то, о чем прежде читал лишь в книжках.
И мне это определенно нравилось!
– Да. Ты совсем не такой, как о тебе
говорят остальные. – произнес Леуш, когда мы остановились на
небольшой полянке восстановить дыхание.
– Ну так и что же обо мне говорят? –
поинтересовался я.
Он смерил меня оценивающим взглядом,
будто решая отвечать на этот вопрос или нет.
– Говорят, что ты угрюмый и
нелюдимый. Что не играешь в игры. Что разговариваешь только со
взрослыми. Что смотришь снизко… снизка…
– Снисходительно. – подсказал я,
хотя, вроде, и не замечал за собой такого.
– Вот-вот. – кивнул Леуштилат,
расплывшись в очередной белоснежной улыбке. – Я слышал, как отец
называл тебя «Маленький взрослый». А дети прозвали… – он слегка
замялся.
– И как же?
– Тебе не понравится.
Я посмотрел на него исподлобья,
вынуждая ответить.
– «Бука-бяка задавака». – сдался
Леуш, и я невольно рассмеялся. – А еще «Подлиза». Хотя до меня тебе
точно далеко! – добавил он, гордо выпятив грудь.
Ну да. Доводилось мне слышать эти
шепотки, ядовитыми змеями расползшиеся по особняку после Церемонии
Пробуждения второго баронского сына. По сравнению с ними, Задавака
и Подлиза – едва ли не комплименты, а то и вовсе почетные титулы.
Не повезло парню с врожденным умением. Вернее с окружением уровня
дремучего средневековья и всеми сопутствующими предрассудками. Не
исключено, что где-то уже складывают большой костер для ритуального
сожжения Исчадья ада, Изверга, Порочного, Оскверненного…