Мы оказались в городе. Здесь можно было лицезреть во всей красе
то, как живет нынешняя цивилизация. Покатые домишки, все как на
подбор приземистые и серые. Люди не сновали по улицам без дела, не
видел я и торговых лавок. Если и попадались горожане, то каждый был
чем-то занят. Тут вот две старушки сидели и пряли пряжу под
плетеным навесом, а вокруг них носились маленькие дети: шумели,
прыгали, кричали, рыдали. А старухам вроде и нипочем вся эта суета
и гвалт, их крючковатые пальцы сноровисто скручивали и выпускали
ровные нити. Они что-то тихо обсуждали, лишь изредка обращая
внимание на детей, видимо, когда что-то происходило совсем из ряда
вон.
Затем мы прошли мимо кузницы, где крепкие ребята махали
молотками, высекая искры под складный звон.
Мы прошли пекарню, где, выстроившись в очередь, стояли женщины с
корзинками и теребили в пальцах зеленые пластиковые жетоны,
напоминавшие жетоны казино. Такая же очередь оказалась и в лавке
молочника, и чуть менее длинная в лавке мясника.
Что заметил еще и чему удивился: овощи и фрукты стояли в
корзинах просто неба. Женщины подходили, брали сколько нужно и
уходили. Взрослых мужчин, не считая кузнецов и то и дело
попадающихся на пути щитов, я не увидел. И тут сам собой назрел
вопрос:
— Как вы распределяете ресурсы? Как я понял, эти пластмасски не
ваша местная валюта, а что-то вроде талонов.
— Оу! — Рита, до этого стремительно шагавшая, резко развернулась
ко мне, принявшись идти задом наперёд, оступилась, едва не
шлёпнулась и, все же удержав равновесие, воскликнула: — Да! Я
поняла, о чем ты. Жетоны — это не деньги.
Она повернулась ко мне спиной, дождалась, когда я с ней
поравняюсь, а после начала объяснять:
— Если еды достаточно, каждый может брать столько, сколько
необходимо. Если количество определенного ресурса ограничено,
выдается по жетонам.
— Да ладно, — усмехнулся я, — неужели все такие самосознательные
и никто не хочет захапать побольше того, что можно брать без
жетонов?
Рита как-то странно посмотрела, вздохнула и ответила:
— Ты говоришь о таком пороке, как жадность. Конечно, люди слабы
и пороки присущи многим. Это инстинкт выживания.
— И?
— Но человек, существо социальное. Наше общество постоянно живет
на грани жизни и смерти, нам всегда приходится выживать. Это
диктует свои правила.