— Обязательно, — иронично улыбнулся я.
— Нам пора, идем, — отстраненно сказала Рита, встала с постели и
направилась к выходу. Я последовал за ней.
Мы вышли из комнаты, Азамат молчаливо последовал за нами. Мы
прошагали по коридору, затем спустились. Я уже практически запомнил
весь план здания, а тут еще появилась возможность и
подстраховаться.
«Мальвина, — обратился я к помощнице, — построить план здания.
Учитывать все выходы и окна».
«Хорошо, Дима. Анализирую, запоминаю и строю план здания. Вывожу
на глазной имплантат».
У меня перед глазами начала появляться карта.
Помещение монастыря хоть и обросло несколькими пристройками, но
не отличалось особой сложностью планировки: сквозные прямые
коридоры если и есть повороты, то ведут или в центр здания, или в
очередной коридор, заканчивающийся тупиком. Я свернул карту, все
равно Мальвине понадобиться больше времени для анализа.
Издалека запахло чем-то вкусным, послышалась негромкая трель
гитары и голоса.
Пир — от этого слова, как ни крути, веет дремучим средневековьем
с его тяжелыми длинными столами, медной посудой, обилием мяса и
вина. Почему «пир» пережил крах высокотехнологичной цивилизации и
вновь в обиходе, а такие слова, как банкет или фуршет теперь не
используют? Все-таки удивительное явление — язык, если за ним
наблюдать с моей позиции в разрыве трех сотен лет и деградации
общества.
А вот насколько именно человечество откинуло в развитии, мне еще
предстоит узнать. И чует мое сердце, меня ждет масса любопытных
открытий и, не без этого, разочарований.
С такими философскими думами я вошел в просторный зал, больше
напоминающий храм. Хотя о чем это я? Это ведь церковь и есть. Итак,
передо мной распахнули деревянные резные двери, из зала пахнуло
теплом. В отличие от других помещений зал был освещен неожиданно
электрически лампами, сияющими в массивной трёхъярусной люстре под
потолком. Но в разномастных торшерах и бра, по углам помещения все
же горели свечи.
Вся церковная атрибутика практически исчезла: пропал иконостас
перед алтарем, объединив все пространство в общее помещение. А еще
сохранились потускневшие, местами выцветшие и облупившиеся росписи
в библейской тематике на стенах и потолке.
Длинные не меньше десяти метров тяжелые деревянные столы стояли
по правую и левую сторону. За одним столом заседали в большинстве
своем бритоголовые, в самом начале ближе к хозяйскому столу
кучковались длиннобородые старики. Еще увидел несколько знакомых
лиц из тех, что конвоировали меня сюда. Они меня тоже увидели,
Алихат даже едва заметно поприветствовал кивком.