Плащ и кинжал - страница 15

Шрифт
Интервал


Раздался ещё один звук, громче и неприятнее — треск чего-то хрупкого внутри его тела. Это не замедлило его. Наоборот, казалось, что сломанные кости двигались дальше, игнорируя природу их строения.

Каждый шаг сопровождался влажным, вязким звуком, будто внутри его тела что-то разжижалось или перемешивалось. Его дыхание, неровное и хриплое, стало совсем близко.

Я зажмурил глаза, пытаясь окончательно унять боль, пронизывающую голову, но горячие слёзы, струившиеся по моим щекам, лишь усиливали жжение. Мир вокруг был размытым, словно пропитанным дымкой, но я всё же заставил себя поднять взгляд.

Сначала, сквозь мутную плёнку на своих глазах я увидел чьи-то ноги — грязные ботинки, покрытые пылью и штукатуркой, одна из которых стояла под странным углом, будто сустав был вывернут. Затем — руки, вытянутые вперёд, с длинными дрожащими пальцами и острыми ногтями. И, наконец, залитое кровью лицо, не выражающее ни одной эмоции. Андрея будто не волновала дыра в его голове. Его большие, белёсые глаза без зрачка смотрели прямо в мою душу.

В тот момент, мне казалось, что они имеют так ненавистное мне выражение презрения. Как будто этому монстру было противно видеть меня, лежачего, не способного на сопротивление.

"Опять... Опять это чувство..." – Скакали мысли в моей больной голове. "Опять на меня смотрят, как на мусор. Опять я не могу ответить своему обидчику."

На мгновение, я снова оказался тем мальчишкой, лежащим на потрескавшемся асфальте двора, из последних сил удерживаясь на локтях. Надо мной возвышались подростки, старше меня как минимум на пару лет. Лица их размывались в памяти, но я помнил их голоса — насмешливые, злорадные, наполненные тем самым неприятным чувством превосходства, которое я так ненавижу. Один из них пнул меня, заставив перекатиться на спину.

— Что, не такой уж ты смелый, а? — прорычал один из задир, нависая надо мной. – Как лицом к лицу стоять, так уже не смешно? – Он наклонился ниже, чтобы увидеть моё лицо.

Я лежал, злой на себя, на них, на несправедливость. Руки сжимали жаркий летний асфальт. Я не боялся их. Нет, я знал, что не боялся. Я просто не успел. Не успел сделать то, что задумал. Мои навыки не поспевали за моим планированием. Это раздражение, смешанное с ненавистью, жгло сильнее, чем их пинки.

Меня как будто окатили ведром воды. Я снова на балконе. Резкий запах пыли и гнили выбил меня из этих мыслей. Надо мной теперь нависал не подросток, а зомби. Но чувство осталось тем же. Злость. Ненависть. Бессилие. Моё тело всё ещё отказывалось слушаться, и я знал: я опять не успею.