– Катрина? – я очнулась от мыслей и посмотрела на Киана.
– Отец… – он замолчал, подбирая слова, но я все поняла, вспоминая разговор в коридоре. Теперь я понимала, что это были голоса Бриона и Киана.
– Я справлюсь, – заверила я брата.
Он одобрительно кивнул и, поцеловав меня в щеку, вышел. Я собралась с мыслями, умылась и пристально уставилась на свою царапину. Может это последствие обморока, но я отчетливо увидела руну на плече, где должен был быть порез. Она была похожа на две птицы, летящие в разные стороны, друг под другом и соприкасающиеся крыльями. Я решила, что ее никому не стоит видеть. Это было очень странно. Для этого я надела белую рубашку и синий корсет с рукавами до локтя. Чуть влажные волосы щекотали спину под тонкой рубашкой. Но сейчас было не до веселья. Отец никогда не звал меня для пустой болтовни или милых бесед. Чаще всего меня ждали новые уроки жизни, упреки и наставления. Нелицеприятные разговоры, проще говоря. Но ни к одному из них я никогда не была готова.
Я постучала в дубовую дверь и, услышав суровое – входите, распахнув створки, оказалась в кабинете главы альянса. Брион предпочитал черное дерево вперемешку с зелеными тканями. Занавески, ковер и обивка кресел была темно-зеленого цвета. У стен расположился тяжелый шкаф с книгами, а над письменным столом из черного дуба висела эмблема альянса в золотых тонах, воин с мечом, вонзенным в землю. Отец сидел за письменным столом, внимательно меня разглядывая. Тишину в этой комнате прерывал лишь треск поленьев в камине из черного камня. Каштановые волосы блестели, а карие глаза с янтарной обводкой были серьезны. Глава альянса сложил руки в замок, на левой руке сверкала печатка. Серая рубашка была наглухо застегнута, а черный дублет с золотом переливался.
– Катрина, ты же понимаешь, как все серьёзно, – он сдвинул брови, изучая глазами, – ты могла погибнуть.
– Я не могла смотреть, как гибнут другие. Я должна была помочь им, – с жаром возразила отцу, отчего его глаза гневно запылали.
– Ты не воин, что бы вступать в бой! – крикнул он при поднимаясь со своего места.
– Ты ошибаешься! Я не стану той, кем ты хочешь. Никогда, – я скрестила руки на груди, встречая его гнев.
– Ты будешь той, кем я скажу. А если не подчинишься, я тебя заставлю.
– Отец, неужели ты не видишь, кем я стала? Я больше не маленькая девочка, – я старалась потушить пожар, но огонь разгорелся слишком сильно.