— Машину уже подали? — спрашивает он у охранника.
— Да, ждет в подземке.
— Почему мне никто не сказал, что она слепая?
— Она не…
— Я не слепая, — я перебиваю охранника и даже приподнимаюсь на носочках, словно существует шанс заглянуть в лицо этого хама. — И не надо говорить обо мне третьем роде, я вообще-то здесь нахожусь…
— Какая на мне рубашка? — кидает он мне.
— Черная.
— Черная? Рубашка?
Он снова сдавливает мою ладонь и наталкивает на свою грудь. Мои пальцы касаются мягкой ткани, под которой бугрятся мускулы. Мужчина нажимает сильнее, чтобы мои пальцы прошлись по ложбинке, там, где у рубашки должны быть пуговицы.
Но их нет.
Это футболка, а не рубашка.
— Мне нужна ее медицинская карта, — хам вновь обращается к охраннику. — И нормальное досье, а не та ксерокопия из паспортного стола.
— Я могу сама рассказать о себе.
— Я не доверяю словам, — он холодно усмехается. — Особенно когда люди говорят о себе.
Лифт останавливается на минусовом этаже. Я угадываю, что меня вот-вот снова погрузят на плечо, и поэтому быстро протягиваю ладонь вперед.
— Руку! Я даю руку! — выпаливаю скороговоркой, выбирая меньшее из зол.
Длинные сильные пальцы обхватывают мое запястье, а потом спускаются ниже и берут в капкан. Моя ладонь буквально утопает в его захвате. Я чувствую его огрубевшую кожу, которая явно хорошо знает, что такое физический труд. Он вообще весь такой: жесткий, брутальный, давящий. От него исходит сугубо мужская энергетика, с которой приходится бороться каждую секунду.
Я с трудом ловлю его темп, чтобы не отставать. Или это он притормаживает, когда я едва не спотыкаюсь? Так или иначе он уверенно ведет меня вперед, а я молюсь о том, чтобы моя ладонь не начала потеть из-за перенапряжения. И из-за его горячих пальцев.
— Стоим, — говорит он, повторяясь.
— Любимое слово?
— Что?
Моих волос касается его раздраженный выдох. Мне кажется, он действительно готов поверить, что ослышался, поэтому и переспрашивает. Он настолько не привык, что ему могут дерзить? Не знаю, где он работает, но, похоже, там беспрекословно выполняют все его приказы.
— Вы Смирнов? — я припоминаю фамилию, которую услышала вчера. — Который прилетел из какого-то Хмеймим? Что это, вообще, такое? Место сбора хамов?
Еще один выдох. Только злой, напоминающий рык.
Мужчина накрывает мои губы ладонью и сдавливает так, что я ощущаю болезненные уколы. Он буквально обжигает меня своей мощью, которую контролирует, но мне хватает совсем маленькой дозы, чтобы всхлипнуть от страха.