— Да ладно ты чего... не ломайся.... Мы так давно в рейсе... что
с тебя убудет, что ли? Знаем мы вас деревенских.
Все произошло быстро. Потом мужики даже даже пытались помочь Юле
одеть куртку. Но она изловчилась таки и вцепилась ногтями в лицо
одного, того что со спальника. Мужчина озверел, вышвырнул ее с
кабины, а следом полетели Юлины вещи.
Она их не подобрала, может, даже не увидела. Пошла, как
полоумная, к своей деревне в одном ботинке, не замечая, как снежная
крупа впивается в тело, а промёрзлая колея царапает босую
ступню.
Не так Юля представляла себе свой первый раз, совсем не так. Ее
парень Антон поначалу злился, обзывал недотрогой, но Юля твердо
усвоила, что невинность — единственная ее ценность, и расстаться с
ней можно только после свадьбы. Так Юле с детства вбивала в голову
мать.
— Юлька, запомни, уступишь мужику — считай все, не нужна ему
станешь. Как бы не любила, отвечай, что только после свадьбы.
И это говорила Юля ее мать! Та самая мать, что сменила, не
известно какого по счету мужика! Как ни странно, Юля была ее
единственной дочерью. Это действительно странно. У таких женщин,
как правило, детей целый выводок, но в этом случае что-то пошло не
так.
Выпивать Татьяна начала сразу после Юлиного рождения. Бросил её
законный муж с маленькой дочкой, и женщина начала заливать горе.
Заснула как-то в сугробе и застудила себе что-то по женской части,
вот и не смогла больше родить. Этим Татьяна объясняла и бесконечную
череду мужчин в своём маленьком, осевшем домишке с побитыми окнами,
где местами вместо стёкол рамы были заколочены фанерой.
— Мужикам дети нужны, — рассуждала Таня, пригубив рюмочку. — Не
могу родить, вот и не держатся они возле меня. Ты, Юлька,
единственная моя надежда. Замуж тебя нужно удачно выдать, чтобы
матери помогала. А для того, чтобы путевый на тебя клюнул, до
свадьбы ни-ни!
Всякое случалось в маленьком доме, в деревне Ивановка. Бывало и
такое, что сожители Татьяны на дочку начинали поглядывать, но уж
тут Таня вставала "на дыбы". И за это Юля была маме очень
благодарна. Хоть и понимала, что она для матери только товар,
который та хочет поудачней пристроить. Сожителей, которые особо
рьяно на девчушку поглядывали, Татьяна выгоняла. Видела женщина,
какой красавицей дочь растёт, языком цокала:
— Вся в меня. Когда-то я тоже красоткой была, да замуж не за
того вышла. Из-за него вся жизнь под откос понеслась. Гляди, Юлька,
не повторяй моих ошибок. Ты сейчас как бриллиант, ищи себе
достойную оправу.