Между тем из камня выдвинулись тоненькие иглы и впились в
подушечки пальцев Евгения Алексеевича.
— Механизм настроен на магию рода и кровь, — пояснил он, заметив
мой внимательный взгляд.
— Понял.
После того, как вход закрылся, патриарх коснулся стены и снова
влил свою магическую энергию.
— Давай и ты, пусть это место привыкает к тебе, — кивнул он на
противоположную стену.
Пожав плечам, я выполнил требуемое. Стены слабо засветились
голубоватым светом. Я приблизился к стене, чтобы разглядеть
источник свечения. Неужели это…
— Никто не знает, что заставляет светиться стены. Или не помнит.
Скорее, второе. Многие знания предков утеряны, — объяснил мне
патриарх, но я его не слушал. Я знал, что это такое.
Это был Люмис. Грибы, которые мы с братьями притащили домой из
одного мира, который светился, как Первоель на изломе года. А всё
потому, что в том мире всегда была ночь. Вот всё живое и
приспособилось. Но светятся они только тогда, когда им поступает
нужное количество магической энергии, потому что в том мире
магический фон просто зашкаливал. Вот мы и приспособили эти
грибочки под лампочки. Любопытно, как они сюда попали?
Кивнув патриарху в знак понимания, я продолжил спуск.
Мы продолжали свой путь ещё где-то около получаса или, быть
может, минут сорок, пока не попали в просторную пещеру. В центре
пещеры возвышался ствол огромного старого дуба, крона которого
уходила на поверхность. Сквозь густые ветви пробивались лучи
полуденного солнца, окрашивая пещеру в золотистые тона. Я посмотрел
на синее небо, видневшееся сквозь дыры в потолке.
Я подошёл поближе к стволу дуба и прикоснулся к нему, ощутив
родную магию. Повеяло домом. Я прислонился лбом к шершавой коре и
прикрыл глаза. Это дерево точно из нашего мира. Более того, из
нашей Рощи. Скорей всего его сюда принесли ещё жёлудем, слишком
молодое дерево ещё. Наши дубы растут в ра-а-зы дольше обычных.
Теперь сомнений не осталось, род Лейн как-то связан с друидами.
Наверняка потомки. У стихийно инициированных друидов нет такой
связи с нашими деревьями в первые же дни, а у тела Станислава —
есть.
— Заметил, как здесь хорошо? — тихо задал вопрос дед, словно
боясь потревожить это место. Я обернулся на его голос и удивился
его преображению: хмурые морщинки разгладились, на губах застыла
почти детская восторженная улыбка, а в глазах появился покой. — Это
место на всех так действует, кто спускался сюда, — так же тихо
ответил он на свой же вопрос.