— Почему
не старше двадцати лет? — удивился я. — А красота зачем, если ума
нет?
— Как
двадцать один год стукнет — на службу могут забрать, — пояснила
кухарка. — А чтобы красивый…
Девчонка
замялась, слегка прищурив нахальные глазки. Кажется, понял. Чтобы и
красивый, да не слишком умный… Ну, козлушка.
— Нюшка,
мы про слугу говорили, а не для жениха для тебя. Подрастешь,
станешь о парнях думать.
— А че бы
про жениха не подумать? Ежели я у вас надолго останусь, так и мужа
надо ровню искать. Чтобы вместе с мужем у вас служить. И когда мне
его искать? Когда старухой стану, лет двадцати?
Бух…
Промазал.
А Нюшка,
подняв с пола бумажный шарик, что я запустил в маленькую чертовку,
принялась разбирать и разглаживать листы, укоризненно
выговаривая:
— Вы, Иван
Александрович, бумагу берегите — она денежки стоит. Вон у вас
сколько черновиков лежит — ими кидайтесь.
Надо было
пресс-папье бросить. Или чернильницу. Они потяжелее, попал бы. Но
если бы попал, да ушиб девчонку, сам бы потом и
переживал.
— А как
дом без тебя? А Петька с батькой?
— А что
батька? У батьки теперь жена есть, законная. Тетя Галя баба
хорошая, дом в чистоте содержит — я проверяю. А Петька пока все
равно дурака валяет, не хочет учиться идти. Да и куда идти-то, в
марте никто не возьмет. Вот, по осени он и пойдет. И к батьке на
склад завтра забегу. Костыли для железной дороги должны привезти,
надо проверить, чтобы из болотной руды не попались. А заказ
большой, дорогущий.
—
Ань…
— Так
скучно мне будет без вас, как вы не понимаете? Я только с вами и
поговорить-то могу, чтобы мне интересно было. Где я в Череповце
умного человека найду? А тут еще Питер, а потом и Москва. Это же
здорово все своими глазами посмотреть. Да и вы без меня пропадете.
Кто вас в столицах этих кормить-то станет? В трактирах да
ресторациях есть станете? Так там все дорого. Разок-другой, если
кормят вкусным — вроде супчика с потрошками, сходить можно, но
все-то время…?
— Ань, я
же говорил, что в Питере у родителей остановлюсь, а в Москве у
родственников матушки. Уж, наверное, не отравят. И денег за прокорм
не возьмут.
— Ну и
что? Откуда я знаю, чем они вас кормить станут? А вы мне живым и
здоровым нужны. И Елена Георгиевна переживать станет. Невеста ваша
барышня очень хорошая, она мне нравится. Вернетесь с больным брюхом
да с поносом, так мне вас лечить придется, да и перед Еленой
Георгиевной стыдно будет.