Жнегз ухмыльнулся, видимо,
довольный произведенным впечатлением, стукнул юношу по плечу и
удалился шаркающей походкой. Так ничего и не
сказав.
"И на что я надеялся по итогам
этой войны?" - мрачно подумал Бурый змей. - "С такими-то людьми
плечом к плечу…"
У Гэвина был один, один-единственный
шанс хоть что-то сделать. Ему не победить ни одного из них ни в
прямом сражений, ни командуя армией. А их - шестеро.
Поэтому идея такая: не
рыпаться. Поступать именно так, как они и ожидают. "Тайком"
отвести свои войска дальше от легионов, вернуться во дворец, чтобы
не "возбуждать подозрения", а “на самом деле” - чтобы получить
артефакт помощнее из сокровищницы дворца. А затем сбежать ночью
вместе с войском в леса… затаиться… и искать возможности вмешаться
в череду смертей.
Вот только подходящие один за другим
боевые товарищи не закат с ним обсуждали. Они прощаются, и
никуда он уже не сбежит. Никто ему этого не позволит, это просто не
в духе Семерых.
И тем не менее…
Раздались очередные шаги. Лёгкие,
но четкие и широкие. Гэвин не узнал, поэтому повернул голову.
Высокая, русая… Магнолия. До войны служила в армии, и, Гэвин точно
это знал, получила прозвище "Крематорий". Прозвище, безусловно,
подходящее, но где же эти остряки теперь?
- Ты понимаешь, что теперь ты не
жилец? Ты не переживёшь эту ночь. Скорее всего, мы просто скинем
тебя с этого самого балкона.
Гэвин промочал.
- А все те люди, которым ты бы мог
помочь, оставшись среди нас, погибнут.
- А сколько же погибнет, если я
останусь среди вас?
Девушка фыркнула и скрестила руки
на груди. Под смуглой кожей отчетливо перекатывались мускулы, и
Гэвин вдруг заметил, что Магнолия и выше его на
полголовы.
- Не позорь Семерых своей
глупостью! У тебя нет ни шанса выжить, если ты пойдёшь против нас.
Не думала, впрочем, что у тебя вообще хватит смелости хоть что-то
вякнуть. Лучше бы ты остался где-то в поле...
- Что тебя так раздражает,
Магнолия? Что в едином прежде войске возникло зерно раздора? Ну так
поверь мне, я - лишь первое из них.
По лицу воительницы, как и по
всполохам огня вокруг них, Гэвин предположил, что попал в не в
бровь, а в глаз. Девушка подошла ближе и угрожающе зашипела ему в
лицо:
- Я сама кину тебя в эту пропасть,
молокосос, с превеликим удовлетворением!
Гэвин проглотил сразу ворох
шуточек типа "Хорошо хоть не в постель!", и вместо этого, вспомнив
про диалог с Алланой, склонил голову: