Еще в углу помариновался минут пять. А
потом, под всеобщие взгляды, меня вызвали на помост, представили, я
выпрямился во весь свой печально-зрелищный рост и постарался
соответствовать моменту.
- Ну что, парень? - обратился ко мне
никто иной, как лидер ополчения - прапорщик Доброгнев Сидорович
Дернина, широкоплечий бородатый мужик лет пятидесяти.
Выше меня ростом раза в два, и с
глубоко посаженными темными глазами, насмешливо глядящими из-под
зарослей бровей. Впрочем, самым импозантным в его внешности была не
тронутая сединой черная шевелюра, в которой нет да нет, да
проглядывали зеленые пряди. Зеленые! Мне стоило больших усилий не
коситься на них во время разговора.
Прапорщик же продолжил:
- Есть какие-то пожелания, может? А то
ведь распределим по своему разумению, и будешь, например, роль
живца исполнять для наших бравых охотников.
Раздались редкие смешки.
Сначала я хотел сказать, что только
псих пойдет к егерям и будет махать вилами в эпоху автоматов, что
чудовищ мне уже хватило на всю жизнь, что я не хочу к егерям, зато
мне понравилась цифровая стрельба, и я с удовольствием буду
заниматься ей хоть целый день.
Но - промолчал. Потому что зачарован
свихнувшимся стариком, чтоб он в гробу ожил и еще раз
сдох.
Доброгнев Св… как его... - а, как я
же, Сидорович! - расценил это по-своему:
- Ну надо же. Не дрейфит парень, ценю!
Что ж, ребята, есть кто желающий быть куратором нашему новому
курсанту? Надо бы из, ты уж прости, парень, цыпленка сделать
примерного ратника. Кому такая задача по плечу, а?
Народ, не будь дурак, молчал. И я
молчал. И Федот где-то там, кажется, хихикал себе под нос, и тут…
ну да, кто-то вызвался.
Да не кто-то, а мой
знакомый.
- Ваше превосходительство, я готов
взять на себя парня, - еще один замечательный человек, в пару
Птицыну, блин, Арсений Андреевич Серов, оказался к тому же и
старшим сержантом. - Мы с Сидором, в некоторой степени, знакомы. Но
это если он в егеря согласен пойти...
Повисла пауза. Меня изучали самые
разные взгляды самых разных людей, а я подумал:
“Нет, не хочу. Не надо мне никаких
чудовищ!”
Иди.
- Да, конечно (“сука!”). Я согласен
(“сука!”) стать егерем.
Ратники принялись оживленно
переговариваться, прапорщик и Серов удивленно переглянулись, я
подавил позыв закрыть лицо руками.
С каждым днем ненавижу графа
Чернолихова все сильнее.