— Иду я, иду...
Потянул на себя нагревшуюся за день ручку, тяжёлая дверь
распахнулась, дохнула прохладой и сумраком тамбура. Вспомнил,
обернулся к собаке, посмотрел в умные глаза:
— Всё, дружок, мы дома. Иди на своё место.
Тихо щёлкнула замком за спиной железная дверь, отсекая
хлынувший в дом горячий воздух улицы. Скинул галоши, остановился
напротив большого зеркала, занимающего полстены, всмотрелся. Каким
уходил, таким и вернулся. Ничего не изменилось. Те же галоши,
треники и футболка. Как такое может быть? Они же давно в утиль
превратились, нет их уже? Причёска… а я и не помню уже, какая у
меня она была. Руки? У меня же на руках от меча, вёсел, работы
такие твёрдые мозоли были? Кожа вся загрубела, стала как подошва.
Помолчал, внимательно рассматривая ладони. Обычные мозоли, обычные
руки. Привиделось? Не знаю.
Сунул ноги в тапочки, дотопал до холодильника, распахнул
дверцу, протянул руку, точно зная, где стоит бутылка из-под
шампанского, в которую я переливал домашнее яблочное вино.
Свободной рукой холодную полторашку с пивом потянул, толкнул локтем
дверку. Привычно, словно и не было действительно этого перерыва
накрыл журнальный столик у дивана, потянул из шкафа свою любимую
пивную кружку. Тяжёлую, гранёную, такую, которые раньше только в
пивных барах и были. Мне её в ещё давно ушедшие советские годы друг
на Камчатке, Саня Виноградов, подарил. На память. Тогда это
редкостью было. Берегу, только по особым случаям достаю, таким, как
сейчас. И помню.
— Накрыл стол? Рассказывай, что случилось? — рядышком на
диван примостилась супруга, зацепила тёплым бедром, вызвав волну
жара. Даже щёки запылали, хорошо, жена боком ко мне сидит, не видит
— тарелки поправляет. Протянула руку, щёлкнула кнопочкой пульта,
убрала звук в телевизоре.
— Погоди, — налил тоненькой струйкой в высокий хрустальный
бокал прозрачного пузырящегося вина, себе в кружку набулькал пивка.
Надо же с мыслями собраться, ну никак не получается
сосредоточиться. В голове сумбур, и верится во всё произошедшее со
мной... и не верится. Вот и тяну время, не знаю, что
говорить-отвечать. Поднял кружку, прикоснулся осторожно к
хрустальному бокалу жены, с каким-то наслаждением прислушиваясь к
поплывшему серебряному звону. От бокала, естественно, поплывшему,
кружка-то стеклянная. Сдул чуть-чуть пену в сторону, выдув
небольшую ямку, осторожно отпил, сделав первый большой и длинный
глоток. Хорошо! Посидел, вслушиваясь в давно забытые ощущения, с
наслаждением чувствуя, как на губах высыхает горькая пена. Первый
глоток, он самый вкусный, дальше пиво можно уже и не пить, не так
интересно, не те будут ощущения. Отставил в сторону бокал,
повернулся к сидящей рядышком супруге, приняв решение: