– Не дергайся, – она взяла в руки
одну и свободной рукой стала водить вдоль позвоночника, нащупав
точку резким движеньем воткнула ее в кожу. Только сейчас я понял,
что мазь, которую втирала в меня баба Яга, по ощущениям была
детской забавой, а вот иглы, что вводила сейчас, стали настоящей
пыткой. Потому как каждый укол дарил по истине непередаваемые
чувства. От одних место укола распирало, от других дергало болью,
третьих холодило
– Что… это... тако…е, – прохрипел я,
пытаясь разговором отвлечь себя от боли
– Твои меридианы повреждены. Пламя
выжгло многие из них. Небесная энергия не может пройти по ним. Цзю
Чжень могут помочь быстрей восстановиться. Как только Чи сможет
свободно течь по ним ты быстро поправишься. А сейчас молчи и
терпи
Из всего сказанного мозг зацепился за
цзю чжень, эти слова я не понял, и они явно принадлежали этому
миру. По звучанию очень были похожи на Китай. Я мысленно повторял и
повторял это. Для Японии подходит мало, возможно Корея. Как там
говорят даже не представлял. Потому будем думать, что я попал в
древний Китай или место очень на него похожее. Очередной укол
подарил мне ощущение пожара под кожей, и я дернулся, за что тут же
получил рукой по голове.
– Терпи. Ты же воин, хоть и
толстый…
– Бабуль, а как мне вас называть?
– Зови Бо. Бабушка Бо. Меня многие
так зовут, – и очередная игла воткнулась в мое многострадальное
тело. Больше разговаривать не мог, так как приходилось плотно, сжав
зубы терпеть экзекуцию и стараться не дергаться. Бабушка Бо что-то
нашептывала, то склоняясь надо мной, то отодвигаясь ища новое место
для укола. По окончанию процедуры я представлял из себя ежа,
утыканного иглами, при этом в теле что-то происходило, так как жар
сменялся холодом, а боль уходила.
Собрав пузырьки и пиалы, она
встала
– Полежи пока так, а я приберусь, –
это последние слова, что услышал, перед тем как уснуть.
Старая колдунья Бо взялась за меня всерьез. Теперь дни для меня
стали настоящей пыткой. С самого рассвета и до поздней ночи она не
давала мне покоя. Иглы, мази, окуривание травами все слилось в
бесконечный калейдоскоп. Бывало и ночью будила, давая настои,
которые нужно принимать только в полнолуние или в растущую луну.
При этом она еще принимала жителей деревни, что шли к ней с
просьбами и жалобами. Меня она старательно не показывала
посторонним, соорудив из палок и куска полотна ширму, таким
способом загородила мое ложе от взглядов. А особо любопытных вообще
принимала на улице.