Главный геолог произнес это со странным спокойствием, а у Остудина судорожно бухнуло сердце. Сотни прекрасных геологов сносили тысячи пар сапог, лазая по тайге и болотам в поисках нефти и газа. Им приходилось под жуткое гудение гнуса спать у костра, мерзнуть на буровых, не щадить ни себя, ни тех, кто работал рядом с ними. И все напрасно. Казалось, что нефть рядом. Стоит пробурить еще одну скважину, еще несколько метров, и над землей с реактивным свистом забьет фонтан, которого геолог ждал всю свою жизнь. Но бурили последнюю скважину, последние метры, а нефти не было. А тут! «Неужели счастье улыбнулось в первые же дни?» – промелькнула у Остудина робкая мысль.
Еланцев то ли намеренно, то ли случайно сдвинул книгу, и Остудин снова увидел фотографию женщины. Она смотрела на него холодно и открыто.
– Жена, – тихо сказал Еланцев, перехватив взгляд Остудина.
– Вы разведены?
Еланцев уперся в Остудина колючим взглядом. Его удивило, что нового начальника успели уже посвятить в чужие семейные дела. Он хотел узнать – кто? И вдруг по наитию, а может, высчитав, не спросил, а заявил утвердительно:
– Краснов постарался опередить всех?
– Я в чужие семейные дела не лезу, – сказал Остудин, отвернувшись. – Да сейчас, по-моему, ни у тебя, ни у меня нет особого желания говорить о них.
Еланцев согласно кивнул.
Остудин снова посмотрел на карту, в левом верхнем углу которой черным контуром была обведена Моховая площадь, и сказал:
– Нам с тобой надо будет слетать к Вохминцеву.
– Я хоть завтра, – ответил Еланцев.
– Завтра я не смогу. Надо кое с чем разобраться здесь. А вот через пару дней обязательно слетаем. Надеюсь, там ничего до этого времени не случится?
– Думаю, что нет, – сказал Еланцев и опустил глаза, остановившись взглядом на фотографии.
Остудин вышел. Мысль о семейных делах Еланцева сразу ушла на второй план. Покоя душе не давала скважина на Моховой. «Неужели все-таки получим нефть?» – думал он, ворочаясь ночью на кровати. Сон не шел. В середине ночи он встал, шлепая босыми ногами, прошел к столу, на котором лежали сигареты, на ощупь нашел их, закурил. Но, сделав несколько затяжек, погасил сигарету и снова лег.
Утром, не заходя в свой кабинет, направился на радиостанцию. Никаких вестей от Вохминцева не было. Радист успокоил его:
– Я тут сижу неотлучно. Если бы что случилось, нам бы сообщили сразу. Таков порядок.