На головной лодье высился новгородский воевода Руяр. Огромный рост и тяжёлое копьё, которым он владел, как будто оно было из пустотелого камышового прута, дополняли его схожесть с Духом Вотана. Рядом шла лодья нурманских воинов во главе с сотником Рудкаром. На плечах его была наброшена медвежья шкура. Ни сам новгородский воевода, ни его воины, казалось, вообще не имели понятия о страхе, они вступали в схватку, не разбирая, вдвое, втрое или вдесятеро больше врагов перед ними.
Сеча была жестокой, но недолгой, уже к вечеру сопротивление шерванцев было сломлено.
– Где же этот самый, как ты его назвал, Али, сын Хайсама? – Спросил князь Игорь у Фарлафа, руководившего Варяжской дружиной, когда их лодьи после морской битвы сошлись борт о борт. Рядом стали лодьи начальников Воли и Руяра.
– Пока не ведаю, скорее всего, ушёл с теми, кому удалось вырваться из наших железных когтей, – ответил Фарлаф, довольно оглядывая остатки горящих и покалеченных судов шерванцев.
– Несколько быстроходных лодий ушли к берегу, едва мы начали рассекать и теснить их корабли, – прогудел новгородский воевода.
– Что ж, пусть сам себя сей Хайсамович и винит, не стал бы против, так и сражения не было бы, – заметил, сверкнув азартно горящими очами, князь.
Как стальные морские волны хлынули на берега Дербента блистающие доспехами воины Игоря, карая тех, кто пытался сопротивляться и захватывая добычу и пленников в приглянувшихся богатых домах, торговых лавках, на базарах, в храмах, мечетях и синагогах.
Весть об ужасных беспощадных русах, подобно пожару, разом охватила град. Всяк житель спешил укрыться или спешно покинуть дом, но далеко не всем сие удавалось. Несколько дней претерпевал Дербент нашествие северных воинов. Наконец, собрав добычу и пленных, с осевшими от тяжести чревами судов, они двинулись дальше вдоль берега, сея страх и разорения в некогда тихих зажиточных и благополучных градах побережья.
Гарнизоны этих градов и островов, привыкшие не столько сражаться, сколько играть на посту в кости, не смогли оказать серьёзного сопротивления норманнам, варягам и русам, а кто всё-таки осмеливался, того ждала участь быть немедля разбитым, а значит – либо умереть в бою, либо пополнить отряды пленников.
В иных местах, где русов-рабов было много, они расправлялись со своими хозяевами, вооружались и присоединялись к воинам Игоря.