Орочий потрох! Судьба будто намекает мне, что вылет из академии
неизбежен! Я просто не представляю, что делать и как себя
вести.
– Профессор, вам помочь прибраться здесь?
– Убирайтесь оба! Утром я доложу о вас ректору!
Я вздрагиваю и чувствую острое желание грохнуться в обморок.
– За что? – беззаботно усмехается Принц.
– За то, что вы, – Драцен неоднозначно машет в сторону Руд и
Рада. – Вот!
Цветы сплелись своими отростками и не шевелились. Похоже, они
уже спали…
– И зачем? Смотрите, нас грозятся отчислить за провал проекта,
за испорченную книжку и теперь ещё за спячку? Профессор, давайте не
усугублять? Мы всё исправим, восстановим фолиант, прочитаем, что в
нём писали про наших подопечных, разбудим их, закончим начатое,
напишем проект и вуаля, все в плюсе.
– Но… – профессор сомневается. Я буквально вижу, как её злость
тает под магией его обаяния.
– Мы уже на грани отчисления. И если не исправим, нас и так
отчислят. Пожалейте уж?
Она сомневается почти минуту, потом машет на нас ладонью и идёт
к цветам.
– Восстановите книгу, принесёте мне, – бросает профессор, теряя
к нам интерес. – Не к ректору, не в библиотеку. Мне. Я сама им
отнесу. Мне нужно сверить в ней кое-что.
– Без проблем, сделаем, – Принц щёлкнул пальцами в её сторону и
повернулся ко мне. – Бежим, пока она не передумала.
И то верно.
Я, наконец, набрасываю на плечи свой пиджак и возвращаю принцу
его вещь. Голова гудит, хочется спать. Я ещё надеюсь, что всё это
окажется просто сном.
– Пошли в кафетерий, – неожиданно предлагает Принц.
– Но… сейчас же ночь. Там нет никого.
– Знаю. Но у меня есть ключ, а нам с тобой не помешает какао
после такого ненормального дня.
– Давай утром, – ною я. – Нервы, проблемы… Мне хочется просто
упасть и не шевелиться.
– А мне нужно понять, почему каждый раз, когда кто-то грозит нам
отчислением, ты едва на пол не падаешь, прикрыв голову руками, –
возражает он. – Расскажи мне, Тихоня. Я должен понимать, что тебя
пугает и почему.
– Зачем тебе это? – хмыкаю я.
– Чтобы защитить.
Я только глазами хлопаю. Не знаю почему, но от этих слов внутри
всё сжимается. Это странно, но с момента, как я осталась на
попечении опекуна, никто не говорил мне ничего подобного. Меня…
тронуло. Очень. Настолько, что горло стало жечь, а глаза стали
влажными. Такое простое слово, но как много в нём тепла и заботы,
что хочется плакать. Обнять и выложить всё, что беспокоит.