Утром «кораблекрушенец» сделал куском обсидиана четыре царапины на домашнем камне.
Четыре дня.
Живой, здоровый.
А кашель сам пройдёт.
Позавтракал остатками ужина, связал из жердей две треноги, уложил на них поперечину, стал доставать из ямы рыбу и развешивать её, чтоб завялилась.
Для этого он наделал много крючочков из найденной алюминиевой проволоки. Рыбку протыкал крючком через глаза и подвешивал к поперечине.
Через день подсохнет, заветрится, и можно есть, как семечки.
Так развешивал, пока не надоело, штук двести нанизал.
Сходил на берег и оставил у гнезда варакушек с десяток рыбок.
Решив отложить охоту на уток, Сашка стал стаскивать к кострам любой подходящий для строительства избушки-времянки кусок дерева: доску, рейку, ящик, бревно, горбыль.
Предпочитал, конечно, доски. Они попадались не часто. Много досок и обломков досок он бездумно истопил за эти дни, и теперь приходилось всё тащить издалека.
В одном месте обнаружил пять средней толщины брёвен в шесть шагов длиной и переволок их по воде к месту своей «высадки» на берег. Растает лёд, – сколотить плотик, искать карабин.
В другом месте нашёл старую-престарую замасленную телогрейку, дырявые валенки, кирзовый сапог, несколько ящиков из-под водки, поломанную раскладушку и мотоциклетную шину. Очевидно, этот мусор когда-то был выброшен на лёд, а течением льдину прибило к острову. Другая льдина вытолкнула первую на берег, а затем лёд растаял.
Всё это богатство Сашка перетащил к себе: авось пригодится.
Поднимая кусок доски, неожиданно обнаружил под ней большого лемминга. Толстый до безобразия, лежал он на боку в уютном тёплом гнёздышке из мха и шерсти и не сделал попытки убежать, а лишь болезненно пискнул и закрыл лапками глаза.
Как человечек испуганный!
Решил, наверное, что уж-ж-жасное чудовище его съест.
Толстый живот этой красноватой мыши жил отдельной жизнью: там что-то билось, толкалось и явно просилось наружу.
Гарт сообразил, что это «Мадам Лемнинг». И такая она толстая, потому что рожать собралась. Может, вот сейчас, в эти минуты и родит. И человеку, существу из другого мира, тут делать нечего.
Извинившись, он аккуратно положил доску на место и присыпал древесной трухой и мхом, как и было.
Постепенно промысловик уходил всё дальше от берега. Разжёг догорающим факелом ещё один костёр и продолжил свой путь уже без огня в руках.