- Это к Тарухану надо пойти, он их тыщу знает, - заметил
Женя.
- Ну и сходите, а потом где-нибудь пересечёмся. Ещё посидим.
- Ну ладно, неуверенно, - сказал Петя, - дай свой телефон, а то
у меня шнурки в стакане каждый день, не дадут поговорить.
Я зависла.
- Кто в стакане у тебя?
- Ну, в смысле предки дома каждый день, в отпуске они. Решили
обои переклеить, вот я шлёндраю целый день.
Шнурки в стакане – это предки дома. Феерично!
Я обернулась к Люсе.
- У меня телефон есть?
Она кивнула.
- Какой?
Люся назвала пять цифр.
- Запомнил? – это спросила у Пети.
- А ты что не знаешь, есть у тебя телефон или нет?
У него точно будет косоглазие.
- Память отшибло, даже имя не помнила, вон, - я указала на Люсю,
- пришла и рассказала, как меня зовут.
Оба парня выпучили на меня глаза.
- Врёшь, - первым опомнился Женька.
- Да чтоб я всю жизнь в этом халате ходила, - поклялась я.
- Отпад! – воскликнул Петя, - а ты завтра что делаешь? Давай к
нам, с пацанами познакомлю, только сделаешь вид, что ты моя бикса.
А то ведь никто не поверит.
- Завтра не знаю, меня Айболит хотел в дурку загнать, надо
разбираться.
- Айболит, ха-ха, - хихикнул Женька, - так давай прямо сейчас с
нами, перекантуешься на хате у Соньки, завтра и порешаем.
- Нет, - я отрицательно покачала головой, - не могу, дома мама,
нервничать будет.
- А мамку помнишь? – спросил Петя.
- Да говорю же, ничего, совсем.
- Отпад, - сказал Женька, - и повернувшись к другу спросил, -
слушай Моцарт, а если я Клёвому скажу, что потерял память, как
думаешь, два рубля ему не нужно будет отдавать?
- Вот ты совсем сбрендил? Всё равно отдашь, только ещё фингал
под глазом будешь носить пару недель.
Женька разочарованно уставился себе под ноги.
- А почему Моцарт? На баяне умеешь играть? – спросила я.
- Не только на баяне, - поникшим голосом ответил Петя, - предки
заставляют хилять до музыкалки, лабуха хотят из меня сделать.
Я нахмурилась.
- Переведи.
- Да ты сама гундосишь, я даже у Клёвого таких слов не
слышал.
- Это другое, лабух – это что?
- Музыкант.
Точно туплю, могла и сама догадаться.
- Ну ты это зря, - сказала я, - я семь лет отходила, зато теперь
как возьму гитару, все парни мои, - и осеклась, увидев Люськины
глаза. Почему-то сразу подумалось, что Ева на гитаре не играла. Да
уж, сегодня Люся о своей подруге узнала много нового.