На даче действительно холодно, несмотря на начало июня. Оксана болтает без умолку, сокрушается, что сирень уже отцвела. Расставляет на столе бокалы и открывает упаковку со слайсами сыра. А Невский молчит, занимаясь своими мужскими делами – обеспечить «его девочкам» комфорт. Растапливает камин, закатав рукава рубашки по локоть.
Он так и сказал про нас – мои девочки – когда открывал перед нами дверцу такси. Интересно, он и до этого момента так к нам обращался? То ли я раньше просто не придавала этому значения, то ли Давид решил добить меня сегодня окончательно. Его пиджак – на моих плечах. Оксана заявила, что ей тепло и так, а я как последняя дурочка не могла взять и просто отдать его Невскому. Потому что мне казалось, что это порвёт ту связь, что была между нами. Глупо, правда?
– Ну, давайте выпьем, теперь уже нашей тесной компанией. А то у меня от тостов в клубе уже голова кругом пошла. И не запомнить было, кто кому и чего желал.
Оксана поднимает бокал вина и смотрит на Давида. Я знаю её этот взгляд, в нём столько всего – обещание, немое восхищение, безграничная любовь. Она влюбилась в него сразу, как только мы познакомились в баре, когда к нам подсел Невский и спросил, не хотим ли мы разнообразить вечер. В тот момент мне пришлось поспешно проглотить готовое сорваться с губ пожелание, чтобы он шёл на все четыре стороны, потому что подруга согласилась мгновенно.
Тогда Давид мне не понравился от слова «совсем». Показался слишком наглым, самоуверенным и малопривлекательным. А сейчас невольно задумалась, не сложилось ли бы всё иначе, если бы я тогда тоже проявила к нему интерес. И это тоже глупые мысли, не имеющие ни малейшего права на существование.
– Давайте. – Невский тоже поднимает бокал, не сводя с меня взгляда, под которым моё лицо начинает «гореть». – За вас, мои девочки.
Нет, он это определённо специально. Я залпом выпиваю бокал вина и хватаю бутылку, чтобы наполнить его снова, но Невский делает какое-то молниеносное движение, и его пальцы ложатся поверх моих.
– Первое – наливает всегда мужчина, если он имеется за столом. Второе – руку разливающего не меняют.
Оксана смотрит за этим с интересом и улыбкой, и я тоже растягиваю губы в кривоватой усмешке. Выпитое вино ударяет в голову, и мне всё это начинает казаться забавным. Хотя, смеяться стоит в последнюю очередь, ибо в том, что я, кажется, влюбляюсь в парня своей лучшей подруги, нет ни капли юмора. Разве что он походит на извращённую шутку, одну из тех, которые иногда любит подкидывать людям судьба.