– Я и не просила. Можно у кого-нибудь из вас. Например, у тебя.
Кайли задорно посмотрела на Петти. Та надулась.
– Ладно. В семь. Элли знает адрес.
И она скрылась в толпе.
Вампирка пожала плечами.
– По крайней мере, она разрешила мне прийти.
– Да, считай, вы уже подруги. Теперь дело за малым, нужно чтобы она перестала тебя ненавидеть.
– Ты думаешь это возможно?
– Да, раньше мы с ней не совсем ладили. Но потом она успокоилась. Подумай, что может заставить ее изменить мнение о тебе.
– А тебя что заставило?
– Я потом пожалею об этом? – я подошла к своему столу в классе биологии.
– Не от меня зависит. Прости.
– Только ты должна решать, что тебе делать. Ни Шерон, ни Адам. Почему вы вообще его слушаетесь? Он простой хранитель.
– Я думаю, он не главный. Есть кто-то еще.
– Ты мне, конечно, этого не расскажешь?
– Нет.
Теперь я пожала плечами. Если на нее не давить, в итоге она сама расскажет или найдет другой способ дать знать. Ведь про Майерса она не рассказывала. Только показала дорогу, но не обмолвилась ни словом. Конечно, это не самый быстрый способ выведать информацию, но зато верный. Кайли не являлась нашей главной проблемой. Скорее у нее самой они были. Мне оставалось наблюдать и ждать.
Когда мы вошли в класс истории, Шерон уже сидела на своем месте. Если бы она обладала навыками магии или колдовства, то уже прожгла дырку в стене. Кайли вежливо поздоровалась и села за стол рядом со мной. Петти перешептывалась с Гарольдом, но как только в класс вошел Алекс, она напряглась и взглянула на Шерон.
Определенно с Петт что-то происходило. Хоть я всячески отгоняла мысли о разоблачении нашего свидания в Вентворте, это оставалось единственным логичным объяснением.
Урок начался как обычно, то есть скучно. Алекс задавал нам составить свое мнение роли второй мировой войны в жизни людей. Мнение должно было быть заключено в тысячу слов и распечатано на отдельном листке. Конечно же я забыла это сделать. В последнее время я довольно халатно относилась к учебе: часто прогуливала, делала все в последний момент и не слушала учителей. Преподавательского гнева я не боялась, осуждения со стороны студентов тоже. Грозные обещания директора МакКонолли меня скорее позабавили бы. Да, при таком раскладе воздействовать на меня не оставляло возможности. Я не боялась ни людей, ни хранителей, ни вампиров, ни магии, ни смерти, ни двойки – ничего. Если страх делал нас живыми, то я оказалась бесконечно мертвой.