Герман вышел из ванны, и Терентьев поразился случившейся перемене – чисто выбрит, в белой рубашке и новеньких джинсах, он ничем не напоминал того похмельного дядьку, который только что открыл ему дверь. Кофе и горячие сэндвичи уже стояли на журнальном столике.
– Я заказал завтрак. Черт его знает, когда еще удастся сегодня поесть, – попытался завязать разговор майор.
– Угу, – буркнул Герман и залпом выпил обжигающий кофе, после чего впервые посмотрел на следователя.
– Терентьев, – представился майор. – Можно просто Михаил.
– Герман, – сухо произнес Патрикеев.
Герман прожег пытливым взглядом коллегу и сделал вывод: майор пьет в меру, но наблюдаются все признаки никотиновой зависимости. Костюм носит из-за рабочего дресс-кода, хотя чувствует себя в нем неуютно и за все годы работы следователем так к нему и не привык. Плохо выглаженная одежда и бледная бороздка, оставшаяся на правом безымянном пальце, красноречиво кричали, что майор разведен. Красные глаза говорили о бессоннице, а значит, у них есть что-то общее.
– Ну, с сэндвичами покончили, – Герман с легким сожалением посмотрел на опустевшую тарелку, – давай к делу. Ты на колесах?
– Да.
Негромко переговариваясь, они направились к стоянке отеля, где майор подошел к старенькому «опелю астра» серебристого цвета, открыл дверь и спросил:
– Каков план на сегодня?
– Начнем с места происшествия. Изучим протокол вскрытия. Потом поговорим с теми, кто видел полковника в последние сутки до убийства; встретимся с адвокатом, который защищает маньяка, и хотелось бы переговорить с вдовой полковника. Как думаешь, за сегодня успеем?
Майор кивнул и вдруг неожиданно улыбнулся.
– Что? – спросил Герман.
– Да так… адвокатшу вспомнил, – ухмыляясь, ответил Терентьев и, пристегнув ремень безопасности, нажал на газ, – значит, едем на Малый Кисельный переулок.
– Ушлая, что ли?
– Нет, молодая и юморная.
– Как же она справляется с таким сложным делом? – удивился Герман, закуривая сигарету.
– Да вроде нормально справляется.
Герман задумчиво поскреб подбородок и повернулся к напарнику:
– Расскажи про Архангельского. Сколько лет вы вместе работали?
– Лет десять, не меньше.
– Он был способен на… спонтанные поступки?
– Если ты имеешь в виду, способен ли он был покончить с собой, то от факта никуда не деться – он застрелился.