. Витте выстрелил не по воробьям. Но сделал он это par acquise de conscience
[90]. Путейское ведомство его больше не интересовало. Тотчас по назначении министром путей сообщения он написал Вышнеградскому сухое требование о возвращении в путейское ведомство Тарифного департамента. А ответил уже сам себе в качестве министра финансов – разумеется, решительным отказом.
3. Апофеоз
<…> Как и следовало ожидать и согласно с намеченным еще в бытность Витте министром путей сообщения планом он занялся прежде всего подведением материального фундамента под здание императорской (своей) власти – скоплением денежной силы, распыленной тогдашней, дореформенной (эпохи Абазы, Рейтерна, Бунге) русской экономики, наращением того кулака, что должен был грозить и внутрь, и извне, придавая власти министра финансов атрибуты голого диктаторства. Этот кулак можно назвать государственным коллективным – во имя торжества самодержавия.
<…>
В один прекрасный день Витте сказал мне:
– На днях совершится событие, о котором до сих пор знаем лишь я и государь. Взорвется бомба… Выкуп в казну железных дорог Главного общества: Николаевской, Варшавской и Нижегородской[91].
Поистине – бомба! Главное общество было могущественнейшее русское учреждение, управлявшееся могущественнейшим русским вельможей Половцовым, вкупе с сильнейшими банкирами и финансистами, русскими и заграничными. В управлении этом в качестве крупнейших акционеров участвовали великие князья во главе с всемогущим при Александре III Константином Николаевичем. Главное общество было своего рода святыней русской экономики, коснуться которой не посмел даже не церемонившийся ни с чем Вышнеградский. Концессия его была продолжительной, и нарушить ее по закону мог только Государственный совет с высочайшего одобрения. Нарушение этой концессии затрагивало крупные интересы не только в России, но и за границей, ссудившей обществу крупные облигационные займы. Тот, кто был заранее осведомлен о нарушении концессии, мог нажить на биржах России и Европы большие деньги. Не знаю, успел ли кто? Но один из петербургских банкиров в день обнародования выкупа сказал мне:
– Если бы вы мне сказали об этом за 24 часа раньше, мы бы заработали с вами миллион.
В типографии «Правительственного вестника» высочайший указ о выкупе печатался глубокой ночью под охраной полиции. Половцов, банкиры и великие князья узнали о нем за утренним кофе. Эта первая бомба Витте взорвалась с артистической точностью, посеяв в России и за границей панику. За ней последовали и другие. За Главным обществом было выкуплено таким же упрощенным способом (по высочайшему повелению) и Общество Юго-Западных железных дорог, управлявшееся всемогущим Сущовым