— Гой еси, гости дорогие? — театрально ухмыляясь, спросил я.
Ответа не последовало. То ли гости не желали отвечать мне о
своем житии-бытии, то ли их смущал напиток, который я протягивал
испить.
— Что же вы? Это русская традиция! Ну, не могу же я начинать
разговор без того, чтобы угостить своих гостей сладким медом? —
продолжал я спектакль.
А это приятно, когда играешь на эмоциях людей. Вон, стоят,
переглядываются, а в глазах так и играет истинный неподдельный
страх. Нет в мире ни одного адекватного существа, в котором не было
бы заложено инстинкта самосохранения, формирующего страх. Может
быть, такие создания появлялись когда-то, сложно сказать, потому
как без животного страха перед смертью безрассудное существо
погибало первым, прекращая существование не только собственное, но
и всего своего бесстрашного вида. Люди в схватке за жизнь победили
иных представителей животного мира, люди выжили, они боятся. И
страх, не только свой, но и чужой, пьянит. Как бы не прорвался
изнутри меня маньячина.
— Воевода-брат, давай сперва поговорим, а после пить станем! —
скорее просил, может, и умолял Геркул.
— Сперва выпить! — жестко припечатал я. — Какой разговор может
быть, если не соблюсти традиции гостеприимства? Так ведь,
нобилиссим Никифор? Нужно чтить традиции того места, где ты
гость?
Никифор старался выглядеть невозмутимым, но и его потряхивало.
Вся ситуация говорила, что прямо сейчас я могу отравить прибывших
гостей. Я играл роль сумасшедшего обиженного человека, целиком
войдя в образ персонажа. Дайте Оскар! Нет, несите сразу два!
И без того я уверен, что слава обо мне, как о решительном и,
порой, непредсказуемом человеке, имеет место быть. Так что угроза
прибывшим на переговоры гостям вполне реальна. Я же не просто подаю
напиток, я намекаю, что он отравлен. Вместе с тем, очевидно, что
все присутствующие знают, какую пакость мне сотворил Никифор. Долг
платежом красен, я еще отплачу, вот только чувствую, что дело, с
которым пришли гости, очень серьезное, требующее отодвинуть по
срокам месть Никифору.
— Все должны выпить из одного кубка? — спросил командир
катафрактариев Арсак, знакомый мне армянин.
— Так уж повелось. Таковы обычаи, — картинно развел я руками,
немного проливая напиток, которым был наполнен красивый, отдававший
синевой стеклянный кубок.