— И уколы ставят, — отрезала Оксана. — Идите, а то вас в
коридоре порвут, и не нужно будет ставить никакие уколы.
— Да, это уж точно. Пойду я, пожалуй, а то Михайловна сегодня в
ударе, — Константинов повернулся ко мне. — Спасибо, доктор.
Он, очень осторожно ступая, вышел из кабинета. В дверях его чуть
не сбила с ног та самая бойкая бабулька, что заглядывала сюда во
время процедуры. Не глядя на отшатнувшегося Константинова, она
сразу же плюхнулась на стул и придвинулась вместе с ним к
столу.
— Добрый день… — я вопросительно посмотрел на Оксану, и та сразу
протянула мне карту бабульки. Прочитав имя, я закончил: — …
Валентина Тихоновна. И что вас беспокоит?
— У меня большой сахар, — заявила она в категоричной форме. — И
не снижается, вот хоть ты тресни!
Я снова мельком глянул на карту. Ага, диабетик с потребностью в
инсулине. Судя по записям, может измерять сахар крови в домашних
условиях и самостоятельно регулировать единицы короткого инсулина.
А значит, и про диету, и про всё остальное должна знать по идее
всё.
— Конечно у вас большой сахар, Валентина Тихоновна, — сладко
улыбаясь, сказала Оксана, подходя к ней и начиная измерять
давление. — Откуда ему маленьким-то быть, если я лично видела, как
вы вчера конфеты в нашей лавке покупали.
— Какие конфеты, что ты вообще такое лопочешь?! — вскинулась
бабулька, но медсестра с невозмутимым видом продолжала измерять
давление. Наконец она вытащила беруши фонендоскопа из ушей и
ответила.
— Шоколадные. Под названием «Лунная ночь». Два килограмма.
Бабулька уставилась на неё, но Оксана, всё также улыбаясь милой
улыбкой, добила её. — Я прямо за вами в очереди стояла, но вы меня,
скорее всего, не заметили.
— Кха-кха, — откашлялся я, привлекая внимание медсестры. — Какое
давление?
— Сто двадцать на семьдесят, — отрапортовала Оксана. — Как у
аэронавта рейсового дирижабля, — она собрала тонометр и села на
своё место.
Я же посмотрел на Валентину Тихоновну. И что мне делать? После
двух килограммов «Лунной ночи» я даже внутривенным введением
инсулина не смогу сбить ей сахар. О каком именно сахаре в крови
идёт речь, предпочитаю не знать, чтобы не травмировать и так
подорванную психику.
— И что, все два килограмма? — наконец спросил я у Валентины
Тихоновны. — За один день?
— Да я всю жизнь ничего слаще морковки не ела! — бабулька
приподнялась на стуле, яростно глядя на меня. — Ты что же хочешь,
чтобы я и в старости голодала?