Эско проводил взглядом Чехову, которая оперлась на протянутую
молодым парнем руку и вошла в самолёт. К сожалению, перелёт
пассажирский, поэтому придётся терпеть присутствие лишних
людей.
– А вот других вариантов не было? Паровоз, пароход, согласен
даже на перекладных добираться. Почему обязательно самолёт?–
Раздался прямо над ухом Эско недовольный голос Витцке.
Начальник сыскной полиции от неожиданности вздрогнул, затем
обернулся и посмотрел на своего спутника. Надо же, как тихо
подкрался. Впрочем, виной всему чертов сон. Не отпускает никак.
Потому Риекки и погрузился в глупые мысли. Даже не заметил, как
подошел Витцке.
Алексей стоял рядом с мрачным выражением лица. Самолет он
разглядывал таким взглядом, будто это не самолёт вовсе, а
велосипед, на котором ему предстоит преодолеть немаленькое
расстояние от Хельсинки до Берлина, накручивая педали.
– Чем тебя не устраивает этот вариант? – Спросил Риекки.
На самом деле ему поведение Витцке было не понятно. Перелеты
сейчас – самый быстрый способ путешествия. А уж из Финляндии в
Германию – тем более. Отличный самолёт. Удобный, с креслами.
– Да знаете... Немного нервирует меня такой способ. – Хмуро
ответил Витцке. – Ваши самолёты...
Он вдруг осекся, еле заметно поморщился и замолчал. Такое
чувство, будто Алексей ляпнул что-то неосторожное и его это слегка
напрягло.
Риекки быстро прокрутил в голове каждую фразу Алексея,
прозвучавшую за последние пару минут. Странно. Ничего
подозрительного там вроде бы не маячило. Может, он просто решил,
будто может обидеть фина нелестным отзывом о самолетах? Так они и
не финские.
– Ваши... – Передразнил своего спутника начальник сыскной
полиции. – Можно подумать, у вас они лучше.
Однако, Витцке не ответил. Только как-то непонятно,
неопределенно пожал плечами.
– Между прочим, чтоб ты понимал, аэровокзал Малми сразу
создавался для международных перелетов и ничего подобного больше
нет ни у кого. – Сам не зная, зачем, сказал вдруг Эско.
Выглядело, конечно, это глупо. Будто начальник сыскной полиции
хвалится своей страной. А чего ею хвалится, если и так понятно, в
Финляндии всяко прекраснее, чем в Советском Союзе. Впрочем, судя по
каменному лицу Витцке, ему данная информация была мало
интересна.
Русский вообще всю последнюю неделю, остававшуюся до отлета, был
молчалив и замкнут. Только когда с Чеховой выходил на прогулку,
будто расцветал. У него даже черты лица будто менялись.