Беромир смотрел в темноту под крышей
навеса и думал. Ситуация закручивалась еще более непростая, чем он
предполагал. У Гостяты было большое, богатое хозяйство. Но вся его
живность ушла в качестве виры потерпевшим родам. И хорошо, что
только она. Потому как эти ребята попытались забрать все, а ему –
Беромиру – спихнуть Златку с ее мамой как есть, то есть, «с голым
задом».
- Жадность. – развел тогда руками
Борята, объясняя ситуацию.
- Жадность – это разновидность
глупости.
- Да я не спорю, но что с ними
поделать?
Парень лишь горько усмехнулся,
понимающе. Он отлично знал о странном эффекте: чем беднее люди
живут, тем острее и болезненнее реагируют на возможность что-то
урвать сверх обычного. Даже совсем
чуть-чуть[1]. В свое время довелось
неоднократно понаблюдать.
Видимо, тут имела место та же
ситуация.
Борята, кстати, пообещал лично
поотрывать головы всем этим страждущим. Доведя до них мысль, что
они сейчас в шаге от того, чтобы потерять ведуна, умеющего делать
не только железо, но и много всего иного. Обидится и уйдет. Они и
так с его семьей обошлись очень плохо и несправедливо.
Дошло.
Но с оговорками.
Они смогли продавить ту тему, что
Беромиру все равно не заготовить сена на всю эту прорву живности.
Ведь Гостята был витриной своего рода и за плату малую подтягивал
поработать на себя тех, кто был победнее и своей живности либо не
имел, либо ее было мало. Из-за чего они могли летом немало
подсобить. Вот они и стали продавливать тезис о том, что нет смысла
ведуну эту живность передать, ибо она у него погибнет и
пропадет.
Довод?
Вполне.
Беромир выслушал его. Кивнул. И
резюмировал:
- Хорошо. Разумно. Будут должны.
- И ты сможешь с них взыскать?
- Никогда и ничего не проси, в
особенности у тех, кто сильнее тебя. – пожав плечами, произнес
ведун он одну из ключевых фраз романа «Мастер и Маргарита». – Сами
все предложат, и сами дадут. Им ведь потребуется железо? Чем не
повод закрыть долг передо мной?
- Я им передам. – широко улыбнувшись,
ответил глава «клуба» Перуна.
Да, такой подход выглядел несколько
провокационным, но и прощать этот поступок было нельзя. Раз
спустишь – и все, спекся. Создашь прецедент, показав, что тебя
можно кидать.
Какой у Беромира получался
расклад?
Восемнадцать учеников – это хорошо.
Один факт их присутствия при торговле не позволит ни ромеям, ни
роксоланам шалить в моменте. Они ведь их не ожидают увидеть.