Садагет встала, отбросив газету, и посмотрела прямо в опущенные глаза дочери.
– С кем ты спала?
Эсмира чувствовала смущение и не могла сказать ни слова.
– Что случилось? Язык проглотила?! – ее требовательный голос болью раздавался в ноющих ушах Эсмиры.
– Мне стыдно, – тихо ответила Эсмира, нервно содрогаясь.
Садагет взяла газету и бросила ее в Эсмиру. Газета ударилась о живот и отскочила на деревянный пол. Эсмира сделала два шага назад.
– Стыдно тебе должно было быть, когда ты прыгнула в постель мужчины до замужества! – кричала Садагет, разочарованно качая головой и приближаясь к Эсмире. Она плюнула в лицо дочери и ударила ее.
– Это был Самед, шлюха?
Эсмира отвернула лицо и крепко зажмурилась.
– Отвечай мне! – кричала Садагет, потрясая кулаком перед лицом своей дочери.
– Да, это был он, – ответила Эсмира кротко, отклоняясь от Садагет.
– Ты открыла свой поганый рот и заявила, что тебе нужно пространство, когда я тебя предупреждала о нем. Я дала тебе пространство, и вот смотри, к чему ты пришла сейчас! – Садагет указaла на ее живот, недоуменно качая головой.
Садагет подошла еще ближе, стараясь рассмотреть живот дочери:
– И как давно ты уже беременна?
Эсмира мечтала стать невидимой; вместо этого, она беспомощно стояла перед своей матерью:
– Думаю, шесть месяцев. Но я не уверена.
Садагет села на стул и принялась громко тарабанить пальцами по столу.
– Как ты могла так со мной поступить? Разве я не повторяла тебе много раз, что никто не должен даже прикасаться к тебе до замужества? Ты и правда не смогла дождаться, пока он женится! Ты действительно шлюха!
Услышав эти слова, Эсмира посмотрела на мать сердито. Слабость, которую она чувствовала недавно, куда-то испарилась. Грудь сдавило тисками.
– Мама, прекратите орать, соседи услышат вас! Вы меня обзывали шлюхой безо всяких причин, начиная с подросткового возраста. Да, я совершила ошибку, но я не шлюха! Он напоил меня, и после этого мы переспали. Я не отдавала себе отчет в том, что делала! – она подошла ближе к матери и, ткнув ее пальцем, продолжала, – Не называйте меня шлюхой. Мне это неприятно!
Девушке было больно стоять, потому она села на стул, громко дыша.
– Я тебя предупреждала, что он будет плохо влиять на тебя, но ты не слушала, – сказала Садагет, немного спокойнее. – И почему дети никогда не слушают своих родителей? Если б ты прислушивалась к моим мудрым советам, ничего бы такого не произошло.