– Фёдоров, значит, – отпив горячий чай, смакует в голове мои слова Стрельников.
– Никит, даже не думай, – даже не притронувшись к своей кружке, устало прошу.
– О чем?
– Вот о том, о чем подумал, – тычу в него пальцем. – У тебя нет оснований, чтобы идти и бить ему лицо при каждом удобном случае.
Частично из слухов, частично от Кристины, что навещала Генку изредка, знала, что Стрельников довольно-таки хорошо отделал тогда старшеклассника. И как раз именно поэтому мне не приходило даже в голову, чтобы рассказать подруге о том, с кем я общалась. Конечно, когда она очнется, придется многое ей объяснять. Но пока у меня была фора, чтобы придумать достойную отговорку.
– Правда считаешь, что я не имею права заступиться за подругу? – усмехнулся Никита, за один глоток допив чай.
– Боже, ты неисправим, – надеясь, что он так шутит, говорю.
А сама хватаю кружку, чтобы хоть как-то спрятаться от парня. Скрыть от него то, что на самом деле чувствую.
Беспокойство.
– Лёля.
– Да? – всё сталкиваюсь с его нечитаемым взглядом.
– Ты же в курсе слухов, что ходят обо мне, – твердит он укоризненно. – Почему ты, дура такая, доверяешь всем подряд?
Мне было неясно, к чему он ведёт. Как я, обычная безмозглая идиотка так просто согласилась ехать со своей подругой в бессознательном состоянии к едва знакомому парню? Или почему мы с Кристиной вообще решили гулять в компании ребят, некоторых из которых видели впервые? Разве сейчас, когда всё практически обошлось, это было важным?
Разве Никита вообще имел права злиться на меня за это?
– У каждого есть право хранить свои скелеты в шкафу, – собравшись с духом, говорю. – Кто знает, может, однажды и ты мне покажешь, что в нем?
– Зрелище не из приятных, я тебе скажу, – почувствовав давление с моей стороны, резанул взглядом по мне Никита и снова встал с табуретки.
Он злился. Это было ясно по его шагам, которым он мерил тесное пространство кухни. По тому, как сжимались и разжимались его кулаки.
– Брось, не такая я уж и дура, – пытаюсь его успокоить, хотя понимаю, что получается у меня из рук вон плохо. – Тот кто добр к животным, не может быть плохим, – имея ввиду ту встречу после школы, проговориваю, не сумев подавить зевок.
– Конечно, ведь он и сам может оказаться животным, – Никита останавливается, скрещивая руки на груди. – Спать хочешь?