А пенсионеры не особо замечают, что происходит вокруг, многие из них иногда просто засыпают над своими бинго-карточками. Или отчего-то еще не следят за происходящим. Вот пару недель назад один такой совершенно спокойно сидел за столом до тех пор, пока не выпали последние цифры. Когда все стали уходить, он не встал, и в конце концов его попыталась разбудить уборщица. Он был мертвый. Мама тогда сказала: может, он уже в прошлый вторник умер. бинго-карточками
– Здрасте, герр Фитцке, – сказал я. – Надеюсь, я вас не разбудил.
На вид Фитцке еще старше, чем тот пенсионер, который помер в клубе. И он по-настоящему грязный. Наверно, ему тоже недолго осталось, поэтому он и носит одну только пижаму, даже когда идет за покупками в «Эдеку». Если он вдруг отдаст концы, то на нем уже будет подходящая одежка. Фитцке однажды рассказал фрау Далинг: еще когда он был маленьким, у него уже были какие-то неполадки с сердцем, потому-то он так быстро начинает задыхаться. И когда-нибудь – чпок! Я думаю, даже если Фитцке скоро умрет, он вполне мог бы одеваться аккуратнее или хотя бы иногда стирать пижаму – например, на Рождество. Мне вот было бы неприятно свалиться в «Эдеке» у прилавка с сырами и противно вонять, хотя я мертвый всего одну минуту.
Фитцке тупо пялился на меня, так что я сунул ему под нос макаронину.
– Это ваша?
– Откуда это у тебя?
– Нашел на пешеходной дорожке. Фрау Далинг думает, это может быть ригатони. Соус – совершенно точно горгонцола.
– Она там просто так лежала, – спросил он недоверчиво, – или лежала в чем-то?
– Кто?
– Купи себе мозги! Макаронина, дурья твоя башка!
– А про что вы сначала спросили?
Фитцке закатил глаза. Еще немножко – и он лопнет.
– Она там на улице просто так лежала, эта твоя чертова макаронина, или в чем-то еще?! Ну, в дерьме собачьем, не понимаешь, что ли.
– Просто так, – сказал я.
– Дай-ка посмотрю получше…
Он взял у меня макаронину и покрутил ее между пальцами. А потом сунул ее – мою личную находку! – в рот и проглотил. Даже не разжевав.
Дверь захлопнулась – БУМ-М-М!
Он что, совсем того? Следующую найденную макаронину, это уж точно, я специально обваляю в какашках и принесу Фитцке, а когда он спросит, не лежала ли она в какой-нибудь дряни, скажу, что это мясной соус.
Ой-ей-ей-ей-ей-ей-ей!
* * *
Вообще-то я собирался прочесать весь дом в поисках владельца макаронины, но теперь она пропала – исчезла за плохими зубами Фитцке. Мне было ее жалко. Так всегда бывает, когда что-нибудь теряешь: сперва кажется, ничего в этом особенного нету, а уж потом понимаешь, что макаронина-то была самой лучшей в мире. У фрау Далинг примерно так же. Прошлой зимой она сначала ругалась на мужа, что этот гад разрушил их брак, а теперь смотрит один за другим фильмы про любовь и очень хочет, чтоб муж вернулся.