Я считал и называл его отцом.
Он считал и называл меня сыном.
Моргнул, прогоняя нахлынувшие воспоминания. В этой дрожащей, плачущей и сдавшейся девчонке я увидел себя – пацана, который когда-то тоже попал в безнадёжную ситуацию и уже сдался.
— Не дёргайся, поняла? — проговорил охрипшим от навалившихся воспоминаний голосом.
Она закивала, глядя на меня затравленно и с неверием.
Да, я тоже, такому как я, не поверил бы.
Разжал пальцы, сделал шаг назад и спросил:
— Кто тебя подослал?
Девчонка расширила и без того свои большие глаза и замотала головой.
— Я не… Меня никто… не подсылал… — прошептала она. — Я просто… Я хотела найти… деньги…
Рукавом куртки утёрла нос, шмыгнула им и, опустив взгляд, бессвязно, сквозь всхлипы заговорила:
— Я давно не ела… И хотела… В горячий… душ… Новое… бельё… И чтобы не голодать… больше… никогда…
И снова я вижу и отчётливо понимаю – не лжёт. Правду говорит.
Она вскинула голову, но тут же зажмурила глаза, явно не желая смотреть на меня от чувства стыда.
— Садись в машину, — бросил сухо, хотя внутри зашевелилось позабытое странное чувство. Сочувствие? Жалость? Или быть может, просто кто-то сверху решил напомнить, что долги рано или поздно нужно возвращать?
Макар спас меня. Пришло время и мне спасти кого-то.
Почему-то эта мысль взбесила.
Проблем выше крыши, теперь ещё девчонка на хвосте. Но не бросать же её? Вижу, что загнана в угол и вряд ли у неё всё закончится хорошо. Или от голода сдохнет, судя по её худобе, не ела давно. Или попадёт в притон. Или бросится под поезд.
Убрал пистолет в карман куртки и посмотрел на девчонку.
Она не сдвинулась с места. Но хоть реветь прекратила.
— Что застыла? Садись, сказал, — повторил раздражённо.
Она с силой сжала пальцы на лямках своего дохлого рюкзака и зашептала, заикаясь, пробуждая во мне ярость:
— Зза… зачем? Вы хотите у… у-у… уб-бить м-меня? Или… изз… знасиловать?
Убить? Изнасиловать? О чём она думает?!
Я взглянул на неё, надеясь, что это была несмешная шутка, но, увы, девчонка говорила серьёзно.
— Я не собираюсь тебя убивать. И женщин я никогда не насилую, — ответил охрипшим от злости голосом. Вздохнул и добавил мягче: — Садись. Я не причиню тебе вреда. Обещаю.
Но в её глазах неугасающий страх. И мне не по себе от этого. Она боится меня. Боится, что обману. Похоже, жизнь её уже успела хорошенько потрепать.