– Через лес? Это возможно?
– Я дам тебе проводника.
И богиня исчезла. Надя смяла в руках маску и перевела дыхание. Странный вечер, подумала она и вдруг поняла, что очень устала и хочет домой, в башню.
– Ну что, смертная, закончим разговор?
Царевна обернулась. Любовь и Страсть – Милость и Пасиа Грина – стояли, взявшись под руки.
– Что бы тебе ни обещала тетушка, у нас тоже есть немного власти, спесивица, – сказала Пасиа.
– Грубить старшим очень невежливо. Мы такого не прощаем, – сказала Милость.
– Когда ты встретишь суженого – не узнаешь его, – сказала Страсть.
– А когда узнаешь – расстанетесь навеки, – сказала Любовь.
Милость сняла усыпанную блестками маску, на ее курносом носике остались серебряные веснушки. Маска рассыпалась, превратилась в конфетти. Милость дунула на ладонь, и конфетти полетело Наде в лицо. У царевны закружилась голова. Она заморгала, попробовала убрать блестки с лица. Богини пропали.
В Зеленом зале взорвалась бомба.
Удар горячего ветра опрокинул Надю на пол, а потом вокруг посыпались куски людей.
Рука в желто-лиловом рукаве, изящное женское ушко с бриллиантовой сережкой, обгорелое безрукое тело… Те, кто выжил, бросились к лестнице. Надя не успела подняться на ноги, закрыла руками голову и замерла. О нее спотыкались, больно били ногами, вырвали клок волос, а потом царевна осталась одна.
Она убрала руки от лица, встала на колени, затем, держась за стену, поднялась на ноги. Подол платья разорван, измазан каблуками и забрызган кровью. Шелковые чулки оплавились, кожу нестерпимо жгло. Надя ладонями потушила тлеющие чулки. Шатаясь, пошла к перилам лестницы. Уши словно заполнила вода. Она делала звуки глухими, еле различимыми.
Всюду была кровь. Кровавые следы от изящных маленьких туфелек и от ботинок. Пахло горелой тканью и жареным мясом. Царевна схватилась за перила, и ее стошнило.
Желтый зал у подножья лестницы стали заполнять люди. Но не пожарные и не гвардейцы – бедняки. Измученные, пьяные и злые. Надя видела таких на улицах Окольника. Стало страшно.
Люди без остановки что-то кричали… Громко, упиваясь собственным криком, смелостью и отчаянием. Царевна не сразу расслышала слова, но они пробились к ней.
– Долой Проклятую! Долой царя!
– Смерть Черной Надьке!
– Поджечь дворец!
– Поджечь башню!
Она не сразу поняла, что это о ней. Надька. Башня. Проклятая…