– Вот и чудесно, милая. Может, что-то еще? Я слышал, твой карликовый апельсин не вынес наших холодов?
– Не вынес… – грустно улыбнулась Наденька. – А как наш урожай в этом году? Собрали?
Царь помрачнел:
– Собираем. Дожди мешают.
– А как же бал? Отменят?
– Ни в коем случае!
– Я жду фейерверков. Было бы чудесно в этом году добавить алого и желтого. Вот бы еще дождь не собрался!
Мирослав слушал ее щебет и сам не понял, когда стал улыбаться. Надежда разложила ткани, затем подхватила, унесла куда-то за ряды шкафов, вернулась, уселась на полу у ног отца.
– В этом году будут сватать Василису? Я слышала, что у короля Веита двенадцать сыновей. Вот бы нам породниться с Побережьем!
– Не думаю, что он захочет взять ее в невестки. Брак коронованных особ это всегда сделка, дорогая. Им она не выгодна.
– Неужели король Веит ни одному из двенадцати сыновей не позволит жениться по любви? Вы же позволяете Василисе выбрать себе мужа?
Мирослав улыбнулся:
– Просто я безмерно люблю своих девочек.
– Тогда я могу в этом году приехать на бал?
– Нет.
Мирослав растерялся от неожиданного вопроса, поэтому ответил резче, чем хотел.
– Почему?
Царь помрачнел. Именно из-за таких вопросов он все реже навещал дочь и все быстрее заканчивал встречи.
Когда царевне исполнилось шесть, она начала спрашивать. О себе, о своем заточении и о башне. Почему живет здесь одна? Почему не приходят сестра и мама? Как долго ей быть здесь?
Пришлось выдумать для девочки красивую сказку. Мирослав солгал, что есть пророчество: приедет королевич, женится и заберет в свой дворец, а до тех пор Надежда не может выйти из башни, иначе умрет. Девочка поверила. Десять лет она тихо жила в башне, прилежно училась и ждала суженого.
Четыре языка, арифметика, география и история. Мирослав не ограничивал дочь в знаниях. Надя прожила в заточении семнадцать лет, на что еще ей тратить силы и время? Но время шло. Все сложней лгать ей в глаза, да и она все меньше верила в ложь.
Наденька не умела скрывать чувств, и Мирослав видел – с прошлого дня рождения ее что-то тревожит. Она не рассказывала о своих тревогах, но все требовательней становились ее вопросы и взгляд.
– Как долго я буду ждать своего суженого, папа?
– Ты знаешь, милая, есть пророчество! Мы не можем его ослушаться!
– Папа, если это лишь сказка, вы скажете мне? Я уже не ребенок, у вас нет причин ограждать меня ложью.