Мое изначальное желание, моя
мотивация: остаться тем же и не утонуть в незабытье — сбылись
совсем не так, как я рассчитывал.
Но меня уже это мало
беспокоило.
Да, я стал кем-то другим. Кем-то
совершенно новым.
Но от этого становилось лишь
интереснее.
***
Второе пробуждение далось мне
значительно легче. Тело, хоть еще ныло, но боль уже не была столь
разрывающе-острой.
Я сразу осознал себя и просто открыл
глаза.
Я лежал на кровати в небольшой,
скромно обставленной комнате.
Память мальчика напомнила о том, что
тут я собственно и жил.
Спальня, хоть и не блистала богатым
убранством, однако сразу давала понять, что не в деревенском доме я
нахожусь.
Побеленный потолок, старые, но дорогие
обои. Не новая, но добротная мебель, украшенная деревянной резьбой.
Не шелковое, но мягкое и качественное постельное белье — все
говорило о том, что тут живут не простые крестьяне. Однако же все
это же буквально вопило об упадке некогда славного и богатого рода.
Моего рода.
Недалеко от моей кровати, стояло
мягкое кресло, которого раньше не было в моей комнате.
Наверное, его принесли специально,
чтобы мать с хоть небольшим удобством могла расположиться рядом с
больным с сыном.
Да, мама — Мария Льдоф сейчас сидела
рядом со мной.
Ее заплаканное лицо с опухшими глазами
и влажными дорожками слез на щеках я узнал сразу.
Тут сработала не только память
умершего мальчика, но и его чувства. Они экстраполировались на
мои.
И теперь это была не просто женщина,
родившая мое новое тело. Теперь это была и МОЯ мама, к которой я
испытывал самые теплые чувства.
Впрочем, ровно также я относился и к
отцу — Павлу Льдоф, который сейчас стоял за креслом матери, ласково
обнимая ее сзади и, чуть наклонясь, шептал ей что-то ободряющее на
ушко.
Я вгляделся в его лицо. Такое родное,
однако, сильно постаревшее. То, что произошло со мной, с его
единственным сыном, наследником, за несколько часов (или дней?
Сколько я пролежал в беспамятстве?) превратило привлекательного
мужчину в пожилого уставшего человека.
Нет, папа не плакал. Однако скорбные
морщины прорезали его мужественное лицо, оставив отпечаток на лбу,
вокруг рта и глаз.
Я хотел как-то успокоить родителей,
сказать им, что все будет хорошо, что я обязательно
поправлюсь.
Однако был еще слишком слаб. Не смог
выговорить ни слова, изо рта вырвался лишь тихий хрип.