…Поздним вечером, когда Савелий собирался отойти ко сну, позвонил Алексей, однополчанин.
– Привет!.. Прости, что беспокою в такое неподходящее время, но посчитал необходимым поставить в известность… Чтобы не томить тебя, чтобы у тебя была возможность предпринять дополнительные меры, что бы не питал особых иллюзий.
– Пугаешь, Лёх.
– Не пугаю, Савва, а настраиваю на действия.
– Что-то выяснил?
– И да, и нет.
– Не понимаю.
– Тимка… Прости… Майор Устьянцев, оказывается, знает об объявлении в розыск твоего сына. Хотя, если вдуматься, ничего удивительного нет: что ни говори, но бывшая твоя жена – не последний человек в Ирбите, знатная дама, почти королева; так сказать, богатая и успешная; в друзьях у нее вся городская элита; как сказал Устьянцев, ее услугами пользуется и жена полковника Морозова, начальника УВД…
Проявляя нетерпение, Савелий Иванович, фыркнув, прервал.
– Знать и дружить – совсем не значит действовать.
– Пожалуй, Савва, с тобой соглашусь. Короче, ни мычат, ни телятся.
– По части розыска, что ли?
– Именно. Со слов Устьянцева, полиция считает, что пороть горячку ни к чему; дескать, избалованный барчук (это про твоего Димку) забурел и, скорее всего, в Москве сейчас и шляется по столичным ночным заведениям. А там искать, что иголку (с этим я согласен) в стоге сена.
– М-да… Ну и служаки…
– Ты о полиции?
– О ком же еще-то?
– Верно: мужики не потеют на службе.
– Я так и думал.
– Насчет чего?
– Что полиция станет гужи рвать; что на нее полагаться не стоит.
– Хочешь совет, Савва?
– Если по делу, то да.
– Нужно хорошего такого пинка дать.
– Полиции, что ли?
– Да, Савва.
Савелий Иванович грустно усмехнулся, чего, конечно, Алексей не мог видеть.
– Я бы с большим удовольствием, но не в моей власти.
– Напрасно так думаешь.
– Вот как?
– Да.
– Тогда разуй мне глаза.
– Иди в городскую прокуратуру, запишись на прием к прокурору, именно, к самому прокурору, а не к его помощникам. Обскажи историю, нажми на то, что полиция не предпринимает никаких мер. Он, как основной надзирающий за деятельностью правоохранительных органов, вправе лягнуть крепко и заставить заняться поиском твоего сына. А так… Жди, когда рак на горе свистнет.
– Дело, Лёх, говоришь.
– Кстати, Савва… Извини, что лезу в душу, но скажи мне: к чему ты сам склоняешься? Что могло, на твой взгляд, случиться с сыном?